Страница:
21 из 148
Но, когда Костя с Катей в лифте поднесли ему из кулька красный штрифель, он затряс головой ивзял.
С остальными особо не разговаривали. Так, кивок или шуточку.
Ночью в подъезде иногда лежало тело. Чаще всего это был не добравшийся до лифтов пьяный Чикин – «Чемодан» в обнимку с железной кубышкой. Чтобы войти, через него привычно переступали.
Но жидкая митинская милиция полагалась на славных баб.
Понятно, что криминалом и не пахло.
Участковый Голиков не беспокоил свое стадо – ни заблудших овец, алкаша Чемодана, Митю и экс-жулика Утюга, ни лестничных бомжей. Даже чеченцев не трогал. Благодарный Джохар говорил: «Приехал в Масква – сиди тыхо». И все сидели тихо.
Округ выдвинул Голикова депутатом. Не хотели расставаться, но показали, что, действительно, приличные.
8
ВЕРШИНА ЛЮБВИ
Костя вошел в плеяду славных митинцев. Звезды Бобкова, Кац и Харчихина рядом с ним померкли. Газетное речение было, явно, нужней лечения, печения и соцобеспечения.
Здесь, за окружной, в чужом плебейском доме, Касаткина любили еще больше, чем в его родном элитном дворце у Кремля. Дворничиха, когда Костя выходил, давала ему пройти, не махала метлой и даже немножко кланялась. В киоске на местной площади, плешке, Костину газету раскупали в полчаса. Кому не досталось, ехали за ней на «трех семерках» к ближайшему метро в Тушино. Костин дом подписался на «Это Самое» на год. Старшеклассницы из Ольгиной школы ждали Касаткина у подъезда. Переметнулись к нему иные фанатки рок-групп.
|< Пред. 19 20 21 22 23 След. >|