Богинями мы были и остались   ::   Туманова Юлия

В Новомихайловку мы вернулись поздним вечером, проведя целый день в Сочи — день, полный удовольствий и откровений. В автобусе Горька заснул на моем плече. Я же не могла расслабиться ни на секунду, слишком много впечатлений за такое короткое время, слишком много слов, которые сказал мне Горька, мой молчаливый Горька.

Он едва держался на ногах от усталости, от выпитого вина, от неожиданного сюрприза, который я ему преподнесла. И потому сразу же улегся спать, отмахнувшись от Степаныча, который ждал нас с ужином.

— Марина, давай хоть ты присоединяйся, — позвал меня хозяин.

Я с удовольствием уселась за стол. Оставаться наедине со своими размышлениями было неуютно.

Степаныч загремел тарелками, я пару раз шикнула на него, чтобы он не разбудил Горьку, храп которого доносился из комнаты.

— Да его пушкой сейчас не разбудишь, — весело возразил Степаныч, — небось, знаешь, как он дрыхнет, если выматывается.

Он подмигнул мне. Я закраснелась, как подросток.

— Что, засмущал я тебя? — обрадовался он и вдруг серьезно посмотрел мне в глаза, сменил тон: — На свадьбу-то позовете меня, старого? Я ить могу приехать, деньги уж отложены, специально на это дело.

Я подавилась куском мяса:

— Конечно, Матвей Степанович. А как же! Однако мой вежливо уклончивый ответ не пришелся ему по душе.

— Что ты со мной как с чужим? Мне Горька как сын… Смотреть больно…

— Да что вы, дядя Матвей, — всполошилась я, заметив в стариковских глазах обиду, — я ничего такого не хотела сказать.