Богинями мы были и остались   ::   Туманова Юлия

Он начал с того, как тяжело ему далось решение переехать и лишиться родного угла на старости лет. На протяжении всей его речи я несколько раз пыталась вставить хотя бы словечко, но мне это так и не удалось. Между тем Грушевский плавно сменил тему и теперь вещал о распущенности молодежи, сетовал на бандитов, на бешеные цены, на жульничество и обман, на эпидемию гриппа и так далее. Я положила трубку рядом с аппаратом и стала обуваться. Бас моего клиента был настолько полон праведного гнева и возмущения нынешней действительностью, что мне было его отлично слышно.

— Ну что, Марина Викторовна, можем мы поговорить о деле? — наконец опомнился он.

Я приложила трубку к уху, надеясь, что не ослышалась:

— Вы меня извините, но сейчас я ужасно занята, давайте я сама перезвоню вам…

— Я так не могу, Марина Викторовна! Вы меня без ножа режете!

Я мельком взглянула на часы и выругалась.

— Все! Извините! Вообще рабочий день уже закончен! — выдохнула я на едином дыхании и отключилась.

Кажется, я его потеряла, этого Грушевского. А может, не все так плохо, как кажется? Так или иначе, надо скинуть любимому сообщение на пейджер о том, что я готова мириться. Этого мне хотелось больше всего на свете.

Мы с Егором сидели в ресторане и наслаждались великолепным ужином. Надо признать, что давно нам не было так хорошо, так легко и просто вдвоем. Мы почти не разговаривали, но Егорушка постоянно бросал на меня такие красноречивые взгляды, что слова мне были и неинтересны.