Письмо следователю   ::   Сименон Жорж

— Твои дочери на пляже.

— Я схожу к ним.

— С ней?

— Да.

А когда я отказался от завтрака, Арманда поинтересовалась:

— Она ревнива?

Не лучше ли было промолчать? Я промолчал.

— Ты счастлив?

Арманда задумчиво и не без грусти покачала головой, потом вздохнула:

— Наконец-то.

Как ей втолкуешь, что можно быть счастливым и страдать? Разве не были два этих слова неразлучны, и разве я когда-нибудь по-настоящему страдал, пока Мартина не открыла мне, что такое счастье?

Уходя, я чуть было не брякнул: «Я ее убью».

Зачем? Этого Арманде было не понять. Решила бы, что это мелкая месть с моей стороны.

Мы с Мартиной поболтали с моими дочками. Я увидел мать, сидевшую на песке с вязанием в руках. Мама держалась молодцом: не отпускала никаких замечаний, под конец протянула Мартине руку и вежливо попрощалась:

— До свиданья, мадмуазель.

Могу поклясться, что она тоже чуть не брякнула «мадам», да не посмела.

Во взглядах, которые она по привычке украдкой бросала на меня, не было укора, разве что немного страха.

И тем не менее я был счастлив, как никогда в жизни. Мы с Мартиной были так счастливы, что нам хотелось кричать об этом во весь голос.

Было третье сентября, воскресенье. Я знаю, какое воспоминание вызовет у вас эта дата. Не сомневайтесь, я совершенно спокоен.

Если помните, погода стояла мягкая: уже не лето, еще не осень.