Письмо следователю   ::   Сименон Жорж

Я выдавил чужим, срывающимся голосом:

— Не вертись… Не мешай…

Тогда она принялась отбиваться:

— Да вы что?! С ума сошли?

Мне вспоминается еще одна деталь, которая должна была бы меня насторожить. Наша приходящая прислуга убирала в этот момент коридор за моим врачебным кабинетом, и швабра то и дело стукалась о дверь.

Почему я не отступил при таких ничтожных шансах на успех? Девчонка повысила голос:

— Сейчас же отпустите меня, или закричу!

Прислуга, конечно, что-то услышала. Постучала. Открыла дверь и спросила:

— Звали мсье?

Не знаю, что она успела увидеть. Я промямлил:

— Нет, Жюстина. Благодарю.

Когда она вышла, потаскушка прыснула со смеху:

— А, струсили? Так вам и надо! Я одеваюсь. Что вы наплетете моей мамаше?

Мою мать ввела в курс дела Жюстина — тут уж я головой ручаюсь. Мать ни разу не заговорила со мной о случившемся, ни намеком, ни жестом не выдала себя, только в тот же вечер или наутро, с обычным отрешенным видом и словно рассуждая сама с собой, бросила:

— Я все думаю: может, ты достаточно заработал, чтобы перебраться в город?

И без всякого перехода, что также очень для нее характерно, добавила:

— Видишь ли, туда нам рано или поздно все равно переезжать: твоим девочкам не годится ходить в деревенскую школу; их надо отдать в монастырь.

Денег я хоть немного, но заработал и кое-что отложил. Тут мне помогла «профармацевтика», как выражаемся мы, доктора, то есть право сельского врача торговать медикаментами.

Семья наша процветала.