Буду твоим единственным   ::   Гудмэн Джо

Нортхэм пришел к выводу, что каковы бы ни были его намерения, теперь это уже не имеет значения.

Склонив голову, он прижался к ее губам. Они были свежими и манящими и раздвинулись, подчиняясь его нажиму. Ее зубы коснулись чувствительной внутренней поверхности его губ и прикусили ее, а затем принялись двигаться с восхитительной методичностью, то покусывая, то отпуская.

Кровь, отхлынув от головы Норта, ударила в чресла.

В последний раз, когда Элизабет целовалась, она была отчаянно влюблена. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, она не могла бы назвать иначе свое тогдашнее состояние. Представить свой первый сердечный опыт как увлечение — значило бы свести на нет то, что она испытывала, и даже опошлить это чувство. Она не забыла мгновений безумного восторга, когда ее сердце неистово колотилось, а кровь бешено пульсировала в ушах. Она помнила пьянящее ощущение, которое охватывало ее при звуках собственного имени, произнесенного ласковым тоном, и сладостное предвкушение, когда она узнавала знакомые шаги. Время не помогло ей забыть. Нежность ее была все так же реальна и неизменна. Она радовалась ей тогда и не стыдилась сейчас, но никогда не путала ее с любовью.

Любовь не исчерпывалась ощущениями. Она допускала существование разных мнений и подтверждала известный тезис, что без разногласий не может быть гармонии. Любовь нуждалась в понимании, и для нее это подразумевало необходимость меняться самой, а не требовать многого от других. Любовь могла быть нежной и колючей.