JК
Буду твоим единственным :: Гудмэн Джо
Страница: 7 из 456Гости, устроившись с удобствами на лоне природы, наслаждались полуденным солнышком, свежим ветерком и журчанием стремительного ручья.
Мужчины снова рассмеялись, откинув назад головы и открыв взглядам крепкие шеи. Хотя тембр смеха был достаточно низким, в нем безошибочно угадывалось что-то мальчишеское. Элизабет невольно улыбнулась, почему-то ощутив себя не сторонним наблюдателем, а полноправным участником их веселья, хотя и не представляла, что привело их в столь хорошее настроение.
То, что они знают друг друга, было неудивительно. Все, за исключением Марчмена, принадлежали к знатным семействам и входили в сливки общества. А вот то, что они вели себя как близкие друзья, показалось ей интересным. Однако пока вся компания не расположилась на свободном одеяле неподалеку от нее, Элизабет не могла бы с уверенностью утверждать, что их связывает нечто большее, чем просто шапочное знакомство.
Граф Нортхэм, усевшись по-турецки, взял три крупных персика из стоявшей на траве корзинки и принялся ими жонглировать. Это, казалось бы, невинное занятие вызвало у его спутников новый приступ хохота. По каким-то непонятным причинам щеки Элизабет заалели. Несмотря на уверенность, что ее присутствие осталось незамеченным, она быстро спряталась за мольберт.
И только начав наносить мазки на бумагу, Элизабет сообразила, что Брендан Дэвид Хэмптон, шестой граф Нортхэм, лишил ее натюрморт одного из главных объектов.
Граф засмеялся, сбившись с ритма, когда кто-то из приятелей кинул ему еще один персик.
— Дьявольщина, Ист! — воскликнул он.
Мужчины снова рассмеялись, откинув назад головы и открыв взглядам крепкие шеи. Хотя тембр смеха был достаточно низким, в нем безошибочно угадывалось что-то мальчишеское. Элизабет невольно улыбнулась, почему-то ощутив себя не сторонним наблюдателем, а полноправным участником их веселья, хотя и не представляла, что привело их в столь хорошее настроение.
То, что они знают друг друга, было неудивительно. Все, за исключением Марчмена, принадлежали к знатным семействам и входили в сливки общества. А вот то, что они вели себя как близкие друзья, показалось ей интересным. Однако пока вся компания не расположилась на свободном одеяле неподалеку от нее, Элизабет не могла бы с уверенностью утверждать, что их связывает нечто большее, чем просто шапочное знакомство.
Граф Нортхэм, усевшись по-турецки, взял три крупных персика из стоявшей на траве корзинки и принялся ими жонглировать. Это, казалось бы, невинное занятие вызвало у его спутников новый приступ хохота. По каким-то непонятным причинам щеки Элизабет заалели. Несмотря на уверенность, что ее присутствие осталось незамеченным, она быстро спряталась за мольберт.
И только начав наносить мазки на бумагу, Элизабет сообразила, что Брендан Дэвид Хэмптон, шестой граф Нортхэм, лишил ее натюрморт одного из главных объектов.
Граф засмеялся, сбившись с ритма, когда кто-то из приятелей кинул ему еще один персик.
— Дьявольщина, Ист! — воскликнул он.