Пижона - в расход   ::   Уэстлейк Дональд

На нечтогромадное, белое, мягкое. Такую тварь можно обнаружить под помидорным листом в дождливый промозглый день.

Одет он был прекрасно, но совершенно несообразно облику. Лучше бы ему напялить рабочие штаны и грязную байковую рубаху. Черный костюм от дорогого портного, хрустящая белая сорочка, узкий темный галстук, сияющие черные ботинки, золотые запонки, широкая свадебная повязка на рукаве и громадные плоские часы на широченном золотом браслете – все это вместе усугубляло впечатление грузности, бледности и болезненности, контрастируя с теми деталями, которые торчали из ворота и рукавов, будто бугры.

На физиономии Гросса, словно изюмины на торте, выделялись ничего не выражающие глаза. Они смотрели на меня. Толстые губы вдруг шевельнулись, исторгнув надтреснутое сопрано, такое высокое и идиотски-истошное, что я невольно взглянул на Трех Марионеток, пытаясь угадать, кто же из них чревовещатель. Но оказалось, что этот голос исходит из глотки самого мистера Гросса.

– Что тебе тут надобно? Ты взломщик?

– Нет, сэр, мистер Гросс, – ответил я, стараясь смотреть прямо ему в глаза, дабы прослыть честным человеком, но это было совершенно невозможно.

Гросс выглядел отвратительно, и я, естественно, отвернулся.

Опять трескучий фальцет, каким кричат: «Тут-водятся-акулы!»

– Единственное, с чем я не могу смириться, – это с неумением.