JК
Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 :: Купер Джилли
Страница: 3 из 423Ричард Бейкер, ведущий променад-концерта по телевидению, и Питер Баркер, ведущий по радио, спешно стали переписывать свои тексты, когда на рострум поднялся Боб и заявил, что Раннальдини и Гермиона выступать не будут.
Послышались протестующие крики, в перерыве которых он успел объявить о замене, назвав имена Бориса Левицки, русского композитора и дирижера, широко известного в своей стране, и одной из величайших оперных див мира – Сесилии Раннальдини.
– Так что, – перекрикивал зрителей Боб, – вы можете не сворачивать знамена Раннальдини.
Аудитория в оцепенении его оглядела, а затем опять поднялся вой. Одни, проделав несколько тысяч миль, требовали деньги обратно. Другие с шумом покидали зал.
– Я их ненавижу, – пробормотал Борис.
– Они еще больше возненавидят себя, когда поймут, что пропустили, – уверял его Боб, поправляя сзади полы фрака Бориса, со спокойным лицом, скрывавшим панику. А вдруг Борис действительно не справится? – «Реквием» был одним из самых сложных музыкальных произведений. Хор за розовым занавесом дружно возмущался. Ведь все юные сопрано и альты сделали прически и купили черные платья. У них, может быть, никогда больше не будет шанса петь или лежать под великим Раннальдини.
– О день гнева, о день бедствия, – пропел виолончелист за передним пюпитром, чуть было не лишившийся вчера Страдивари в квартире Раннальдини. – Боба линчуют, если Борис сорвет концерт.
– Борис хороший, – сказал его сосед, открывая партитуру.
– У него нет опыта публичных выступлений.
– Если не смотреть вниз, высота не страшна.
Послышались протестующие крики, в перерыве которых он успел объявить о замене, назвав имена Бориса Левицки, русского композитора и дирижера, широко известного в своей стране, и одной из величайших оперных див мира – Сесилии Раннальдини.
– Так что, – перекрикивал зрителей Боб, – вы можете не сворачивать знамена Раннальдини.
Аудитория в оцепенении его оглядела, а затем опять поднялся вой. Одни, проделав несколько тысяч миль, требовали деньги обратно. Другие с шумом покидали зал.
– Я их ненавижу, – пробормотал Борис.
– Они еще больше возненавидят себя, когда поймут, что пропустили, – уверял его Боб, поправляя сзади полы фрака Бориса, со спокойным лицом, скрывавшим панику. А вдруг Борис действительно не справится? – «Реквием» был одним из самых сложных музыкальных произведений. Хор за розовым занавесом дружно возмущался. Ведь все юные сопрано и альты сделали прически и купили черные платья. У них, может быть, никогда больше не будет шанса петь или лежать под великим Раннальдини.
– О день гнева, о день бедствия, – пропел виолончелист за передним пюпитром, чуть было не лишившийся вчера Страдивари в квартире Раннальдини. – Боба линчуют, если Борис сорвет концерт.
– Борис хороший, – сказал его сосед, открывая партитуру.
– У него нет опыта публичных выступлений.
– Если не смотреть вниз, высота не страшна.