Чернильный орешек   ::   Хэррод-Иглз Синтия

– Тут нечего прощать, – устало отозвалась она. Но теперь сдерживаемый поток уже прорвался в нем, Эдмунд сжал ее, изливая слова отчаянным ливнем:

– Я никогда не хотел этого, ничего этого не хотел! Я делал то, что должен был делать – ведь я так чувствовал! Мой долг… все мое детство… моя мать… всегда долг, долг! Ведь не для своего же удовольствия я это делал, ты веришь мне? Меня воспитали так, чтобы я исполнял свои долг, – вот я его и исполнял, хотя это стоило мне всего самого для меня дорогого. Но разве я мог поступить иначе? Я же хотел сохранить все – ведь это единственное, что мне известно, единственное, что я умею делать. Вот я и старался. Морлэнд… наследство… если бы я только сумел сохранить его целиком… и я ведь сумел, разве нет? Только мои труды не принесли мне никакой радости. Они отдалили меня от тебя, Мэри. Чтобы быть верным своему долгу, мне пришлось нарушить верность тебе…

Оборвав себя, Эдмунд посмотрел на нее с пугающей страстью и томлением, посмотрел так, как человек, стоящий на эшафоте с уже одетой на шею веревкой мог бы смотреть на легкую струйку дыма на горизонте, поднимающуюся из трубы его родного дома.

– Таков был твой выбор.

Эдмунд отпустил ее руки и побрел к окну, чтобы посмотреть на укрывающий все вокруг снег. У двери послышался звук царапания, а потом она слегка приоткрылась – щеколда не была закреплена – и вошел Пес, разыскавший свою хозяйку. Он уткнулся носом под ее руку, и она рассеянно погладила его голову.