Черный ворон   ::   Вересов Дмитрий

Но здесь все люди благородные, сплошь аристократы, а потому ограничимся репримандом... И опять-таки в роли спасителя выступает папа Ник, старший по снабжению. Фаллос, то есть, извини, Елочка, Леня – не в службу, а в дружбу, там, за палаткой, омоем рюкзаке...

– Может, хватит? – спросила Елочка.

– О чем ты говоришь, дитя? Может быть, сегодня мы единственный раз в жизни получили прайс ни в чем себе не отказывать.

За палаткой раздался восторженный вопль Рафаловича:

– Ух ты! Да тут «Чинзано» натуральное!

– Это ты у нас чинзано натуральное, – заметил Ник, – а в рюкзаке моем «Чинзано» натуральный. Два балла тебе по грамматике... Ну что, может, грянем нашу, пока Ленька Фаллос откупоривает?

– Ага! – радостно согласился Ванечка. – Давай-ка гитару!

– Подождешь, Бетховен. Только струны рвать умеешь. – И Ник плавным жестом поднял гитару, просунул шею под ремешок и прошелся большим пальцем по струнам.

– Вновь эти пьяные ночи, – начал он, и остальные тихонечко подхватили:

Только на сердце печаль.

Или забыть ты не хочешь,

Или ушедшего жаль.

Сердце терзаться устало.

В жизни все тлен и обман.

Дрогнет в руке исхудалой

Полный до края стакан.

Пели тихо, дрожащими голосами.

Припев же и Ленька, и Ник, и Ванечка грянули, как строевую песню:

Эх, черт возьми, гусар,

Страшней нет женских чар -

В глазах любовь, а в сердце их обман.