Цветы пустыни   ::   Картленд Барбара

Оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что дверь закрыта, она сняла махрану и тряхнула головой, словно пыталась избавиться от напряжения, вызванного скачкой на дромадере.

Ее волосы, примятые шелком, разлетелись и заиграли, словно живые.

Потом они замерли и упали мягкими волнами по обе стороны ее прекрасного личика. Большие глаза Медины были подведены темной краской, как и брови, а кожа имела тот кофейный оттенок, который свойственен всем арабам.

Так что не приходилось удивляться тому, что караванщики, да и любой в Кане, кроме Селима, принимал ее за юношу.

Медина молчала, но Селим почувствовал, что случилась беда.

— Твой отец? — спросил он.

Медина судорожно вздохнула.

— Отец… умер… в Марибе.

— Да примет Аллах его душу, — привычно сказал Селим. — Как это случилось?

— Он знал еще до поездки, что сердце у него плохое, — отвечала Медина. — Но ты же помнишь, как он хотел поехать. Я умоляла его подождать немного и отдохнуть, но он меня не послушал.

— Твой отец был очень нетерпелив, — пробормотал Селим.

— Я никогда еще не видела его в таком замечательном настроении, — продолжала Медина. — Шесть дней назад мы отправились ночью вдвоем, чтобы выкопать то, что он искал… Он начал рыть и внезапно… Без всякого предупреждения… Упал.

Голос ее пресекся, но она справилась с собой и продолжала:

— Я поняла, едва коснувшись его, что он… мертв… И я знаю, что… именно так он бы и хотел умереть.

— Это так, — сказал Селим. — Прими мои сожаления!

Мне будет его не хватать. Он был большим человеком.

— Я любила его, — сказала Медина.