Пятый Сон Веры Павловны   ::   Прашкевич Геннадий

Вот сейчас он придет в себя, наверное решили качки, подкатит к столику и сделает длинноволосому лоху в очках что-нибудь смешное. Страшно смотреть, как умеет веселиться злостный инвалид.

На Сергея качки не обращали внимания.

Ну, сидит за столиком ещё один лох. Плечистый, правда, и рыжий, но все равно лох. Понадобится, отключим.

- Тяжко мне в сияющем эфире, - все с тем же необозримым швейковским добродушием сообщил Мориц. - Тяжко мне в гаснущем свете Звезды Богородицы. Сплошной депресняк, если не думать о вечном.

И добродушно предложил:

- Возьми красного портвешка. И пусть подадут печень животного.

Сергей кивнул.

О Морице он слышал много.

Даже встречал Морица у Суворова.

Ни по слухам, ни по личному знакомству Мориц ему не понравился. Дезадаптированная личность с дилинквентным поведением? Да наплевать, да сколько угодно! Называй себя, как хочешь, и надирайся, как хочешь, и неси любую чухню, но только необязательно мочиться на глазах гостей в гостиной пригласившего тебя человека.

- Почему портвешка? - неодобрительно спросил он, стараясь не выпускать из виду ошеломленного, откатившегося в сторону инвалида. Незаметно поглядывал он и на насторожившихся качков. Возможно, только присутствие Сергея ещё спасало длинноволосого поэта от расправы. Мордой об стену, прилавком под дых, известное дело. - Почему портвешка? - переспросил он. - Выпей рюмку "Алтая".

- Портвешок красивше.