Пятый Сон Веры Павловны   ::   Прашкевич Геннадий

Интересовал его качок, угрожающе приблизившийся к столику, занимаемому Сергеем и поэтом-скандалистом.

- Чудовище - жилец вершин с ужасным взглядом... - непонятно начал Мориц, но новоприбывший, оказывается, знал продолжение:

- ...схватило несшую кувшин с прелестным задом.

И повторил, внимательно рассматривая замершего качка:

- Кто это, Мориц?

- Медведь-шатен, - добродушно ответил поэт-скандалист. - Но он одумался. Он не будет в унитазе рыбу ловить. Он будет рыбные места показывать.

Суворов негромко рассмеялся.

Его узнали.

Никаких криминалов за ним не числилось, даже дурных слухов не ходило, но стояли за Суворовым большие деньги, и стояли за Суворовым очень большие люди, поэтому трогать Философа было опасно. Никому не следовало его трогать. Все, кому надо, это знали. И качки знали. Стараясь не терять достоинства, они неторопливо покинули кафе. Через минуту синяя "шестерка" газанула на повороте.

- Ты тоже иди, Мориц, - улыбнулся Суворов. - Здесь тебе не надо оставаться.

- Я хотел ему портвешка заказать.

- А это? - указал Суворов на полный фужер.

- Это тоже для Морица, - ухмыльнулся Сергей. - Только этот портвешок отравлен.

- Чем?

- Слюной инвалида.

Суворов обернулся и внимательно глянул на приткнувшегося к стойке Веньку-Бушлата, глубоко уязвленного тем, что качки его бросили.

- Поехали, старый дрозофил! - приблизился к Веньке Мориц.

Он удивительно добродушно (таков, видимо, был у него настрой) принял слова Суворова.