Пятый Сон Веры Павловны   ::   Прашкевич Геннадий

"Я живу в отеле "Мариотт", - скромно сказал он. - Я много путешествую, мне приходилось многое видеть." - "Мы тоже много путешествуем и живем в отеле "Мариотт", - заметила ипокритка. Знаешь, Сережа, в тот момент я очень хотела, чтобы у Шарлотты внезапно заболел живот или закружилась голова, ну, что-нибудь такое, но все истинные стервозы от рождения отличаются крепким здоровьем. "Иногда у бассейна я курю кальян", многозначительно сообщил нам господин Джеймс Хаттаби. "Еще я много размышляю", добавил он. - "Ну, да, - так же многозначительно кивнула вольтерьянка Шарлотта, - чтобы оставаться невеждой, чужой помощи не надо. Я, конечно, - добавила она ядовито, - отращивала свой мозг только для того, чтобы не размышлять, а мир обнюхивать!" Вольтерьянство разжижило кровь ипокритки, но это не смутило господина Хаттаби. "Я независимый человек, со скромной улыбкой произнес он, немножко красуясь перед нами, наверное, у иорданцев это в крови. - Завтра я лечу в Иорданию, - продолжил он, глядя уже только на меня. - А потом в Мексику. Я в первый раз лечу в Мексику, сказал он, глядя только на меня. - Говорят, что от мексиканских женщин сильно несет мускусом, по крайней мере, так утверждал в свое время Элвис Пресли". - "Для иорданца по происхождению вы это хорошо сказали, - заметила стервоза Шарлотта, невинно взмахивая ресницами. - Но слова это слова, нужно уметь возделывать сад своими руками". Я же говорю, что Шарлотта совершенно отравлена вольтерьянством. У неё глаза как пармские фиалки, но яду, как у змеи.