Пятый Сон Веры Павловны   ::   Прашкевич Геннадий

"Были, были у нас силы, - отмахнулся Каляев. - Были, были у нас возможности. Воспитывали патриотов, романтиков. Просуществуй держава ещё десяток лет, запросто построили бы совсем нового человека. Все к тому шло. Твердо сейчас встал бы на ноги новый человек, распростер бы величественно крыла над миром. Такой человек, что и под танк бросится, и спасет невинного ребенка, и вора поймает, и вместо бабы войдет в горящую избу, и отечественную идею отстоит перед заезжим хлыщом..."

"...и на соседа настучит", - подмигнул младший Терентьев.

"И это тоже, - энергично заметил полковник. - Почему нет, если державе на пользу? Правду я говорю, Алексей Дмитрич?"

"Если ты о гомососе, то правду".

"О каком ещё гомососе? - удивился Каляев. - Ты что такое несешь? Я о патриоте, о романтике."

"Ну как, о каком? - засмеялся Суворов и все невольно повернулись к нему. - О нормальном гомососе. О новом виде человека. Ты ведь именно новый вид человека имел в виду?"

"Да погоди, погоди, Алексей Дмитрич, не гони картину, - попытался разобраться полковник. - Вот взяли моду, чуть что, сразу ругаться. Какой ещё гомосос? Мы-то семьдесят с лишним лет растили здорового человека."

"А гомосос вовсе не ругательство, - отсмеявшись, объяснил Суворов. Это всего лишь термин, предложенный философом Зиновьевым."

"Это которого Ежов сажал?"

"Нет, совсем не тот. Этот покруче. "Мы в будущее пролагаем миру путь, не остановит никакая нас препона. Но вы не знаете, какая это жуть частицей быть слепого Гегемона.