JК
Дежа вю :: Туманова Юлия
Страница: 44 из 268Из-под распахнутого пальто выглядывает галстук. Она никогда не видела, чтобы он носил галстуки. Потому что он никогда их не носил. Что еще?
Она снова взглянула на него, мысленно атакуя собственные страхи, вышвырнув из головы все, кроме внимательного, бесстрастного препарирования этих мелочей, этих внешних перемен, произошедших в нем.
Она понимала только одно — она узнала бы его, стань он обезображенным калекой, или стариком, чье лицо невозможно разглядеть в паутине морщин. Эта мысль была лишней, болезненной, но упрямо вылезала вперед и плясала перед глазами ярко-желтыми пятнами, будто кто-то хорошенько треснул по макушке. Не кто-то, а жизнь.
Любое событие неизбежно, иначе оно бы не произошло. Ценный вывод, только непонятно, что с ним делать.
Тина допила коньяк.
Морозов смотрел, как двигается ее горло в расстегнутом вороте блузке.
— Заказать еще?
— Нет, мне пора, — выдавила она, — не скажу, что встреча была приятной.
— А я скажу, — улыбнулся он через силу и соврал: — Ты чудесно выглядишь.
Ничего чудесного. Она тряслась, как осиновый лист, кривила накрашенные губы, и ресницы ее дрожали под тяжестью туши и слез. Вокруг глаз он заметил темные круги. А внутри — растерянность, боль и злобу. Ничего ужасней он в жизни не видел.
— Пока, — сказала Тина, поднимаясь.
— Это твой? — Он кивнул на телефон, поблескивающий на столике. — Не забудь.
— Не забуду.
Она снова взглянула на него, мысленно атакуя собственные страхи, вышвырнув из головы все, кроме внимательного, бесстрастного препарирования этих мелочей, этих внешних перемен, произошедших в нем.
Она понимала только одно — она узнала бы его, стань он обезображенным калекой, или стариком, чье лицо невозможно разглядеть в паутине морщин. Эта мысль была лишней, болезненной, но упрямо вылезала вперед и плясала перед глазами ярко-желтыми пятнами, будто кто-то хорошенько треснул по макушке. Не кто-то, а жизнь.
Любое событие неизбежно, иначе оно бы не произошло. Ценный вывод, только непонятно, что с ним делать.
Тина допила коньяк.
Морозов смотрел, как двигается ее горло в расстегнутом вороте блузке.
— Заказать еще?
— Нет, мне пора, — выдавила она, — не скажу, что встреча была приятной.
— А я скажу, — улыбнулся он через силу и соврал: — Ты чудесно выглядишь.
Ничего чудесного. Она тряслась, как осиновый лист, кривила накрашенные губы, и ресницы ее дрожали под тяжестью туши и слез. Вокруг глаз он заметил темные круги. А внутри — растерянность, боль и злобу. Ничего ужасней он в жизни не видел.
— Пока, — сказала Тина, поднимаясь.
— Это твой? — Он кивнул на телефон, поблескивающий на столике. — Не забудь.
— Не забуду.