JК
До того как наступил февраль... :: Буренина Кира
Страница: 5 из 7 — Я поднялась с дивана и подошла к компьютеру.
— Не будем мешать. — Татьяна потянула Николая за руку на кухню.
Через полчаса перевод умного, несколько ироничного письма Татьяны Ветровой Клаусу Манфельду был готов.
— Пойдем, Николаша, — я зашла с листками перевода на кухню, — мне завтра рано вставать.
Обстановка на кухне была самая идиллическая, почти семейная — Николай и Татьяна пили чай, ласково поглядывая друг на друга. Николай нехотя поднялся с табуретки.
— Пока. — Он вложил в короткое слово прощания столько нежности, что даже во мне зародилось чувство собственницы.
Всю дорогу назад мы провели в молчании. Салон машины привычно заполняли бормотание радиостанции «Полет» и запах сигарет «Мальборо», которые без конца курил Николай.
Полетели серые ноябрьские дни. Все оставалось по-прежнему. Николай, обретший вкус к жизни, вернулся к своему бизнесу. Каждый вечер он мчался к Татьяне, оставаясь иногда у нее до утра. Регулярно я посещала квартирку за золотистой дверью — переводила письма Клауса Манфельда и Татьяны Ветровой. Все было спокойно и гармонично. Но в душе я ощущала нарастающее напряжение — равновесие, установившееся в этом странном треугольнике, вот-вот должно было нарушиться. Зимой Клаус собрался наконец в далекую Москву. Татьяна летала по Москве, что-то устраивала, кого-то собирала. Вопрос о том, кто будет переводить, не поднимался. «Разумеется, это будет Марина!»
Наконец он приехал.
— Не будем мешать. — Татьяна потянула Николая за руку на кухню.
Через полчаса перевод умного, несколько ироничного письма Татьяны Ветровой Клаусу Манфельду был готов.
— Пойдем, Николаша, — я зашла с листками перевода на кухню, — мне завтра рано вставать.
Обстановка на кухне была самая идиллическая, почти семейная — Николай и Татьяна пили чай, ласково поглядывая друг на друга. Николай нехотя поднялся с табуретки.
— Пока. — Он вложил в короткое слово прощания столько нежности, что даже во мне зародилось чувство собственницы.
Всю дорогу назад мы провели в молчании. Салон машины привычно заполняли бормотание радиостанции «Полет» и запах сигарет «Мальборо», которые без конца курил Николай.
Полетели серые ноябрьские дни. Все оставалось по-прежнему. Николай, обретший вкус к жизни, вернулся к своему бизнесу. Каждый вечер он мчался к Татьяне, оставаясь иногда у нее до утра. Регулярно я посещала квартирку за золотистой дверью — переводила письма Клауса Манфельда и Татьяны Ветровой. Все было спокойно и гармонично. Но в душе я ощущала нарастающее напряжение — равновесие, установившееся в этом странном треугольнике, вот-вот должно было нарушиться. Зимой Клаус собрался наконец в далекую Москву. Татьяна летала по Москве, что-то устраивала, кого-то собирала. Вопрос о том, кто будет переводить, не поднимался. «Разумеется, это будет Марина!»
Наконец он приехал.