JК
Достоин любви? :: Гэфни Патриция
Страница: 43 из 484Темно-каштановые волосы оказались шелковистыми на ощупь, гораздо мягче, чем можно было ожидать, судя по виду. Себастьян приподнял одну короткую прядь у нее за ухом, глядя, как пламя свечи играет в серебристых нитях седины.
— Мне не нравится ваша прическа, — безапелляционно изрек он. — Больше не стригитесь.
Она тихонько кивнула, но ему показалось, что в ее глазах промелькнула горечь, а может быть, и насмешка. Или даже и то, и другое вместе.
— В чем дело? — спросил Себастьян. — О чем вы сейчас подумали?
— Просто… волосы у меня сейчас длиннее, чем за последние десять лет. Для меня это… роскошь.
Ее губы насмешливо скривились. Невероятно: она смеялась над собой!
— У вас всегда была седина?
— Не всегда.
— Появилась только в тюрьме, — догадался Себастьян.
Она согласно кивнула.
— В последнее время ее стало меньше. Похоже, она… исчезает.
— Вот и хорошо. Вы слишком молоды для седых волос.
Она держалась так замкнуто, что простое прикосновение к ней уже выглядело как неслыханное святотатство, нарушение общепринятого запрета. Но разве не это делало ее такой неотразимой? Верхний краешек уха показался между прядями волос — бледно-розовый, нежный, почти прозрачный. Себастьян провел кончиком пальца по хрупкому изгибу ушной раковины. Она показалась ему упругой и прохладной, зато впадинка за ухом была теплой и мягкой.
— Мне не нравится ваша прическа, — безапелляционно изрек он. — Больше не стригитесь.
Она тихонько кивнула, но ему показалось, что в ее глазах промелькнула горечь, а может быть, и насмешка. Или даже и то, и другое вместе.
— В чем дело? — спросил Себастьян. — О чем вы сейчас подумали?
— Просто… волосы у меня сейчас длиннее, чем за последние десять лет. Для меня это… роскошь.
Ее губы насмешливо скривились. Невероятно: она смеялась над собой!
— У вас всегда была седина?
— Не всегда.
— Появилась только в тюрьме, — догадался Себастьян.
Она согласно кивнула.
— В последнее время ее стало меньше. Похоже, она… исчезает.
— Вот и хорошо. Вы слишком молоды для седых волос.
Она держалась так замкнуто, что простое прикосновение к ней уже выглядело как неслыханное святотатство, нарушение общепринятого запрета. Но разве не это делало ее такой неотразимой? Верхний краешек уха показался между прядями волос — бледно-розовый, нежный, почти прозрачный. Себастьян провел кончиком пальца по хрупкому изгибу ушной раковины. Она показалась ему упругой и прохладной, зато впадинка за ухом была теплой и мягкой.