JК
Дракон и роза :: Джеллис Роберта
Страница: 50 из 469Курьера, доставившего эту новость, сразу же отправили назад с предложением Маргрит найти убежище в Бретани, в случае, если ей что-то угрожает. Прежде чем гонец успел вернуться назад, появился сколяр с посылкой из книг для Генриха.
Эдвард IV не хотел, чтобы правнучка Джона Гонта жила в безутешном одиночестве. Он считал, что было бы хорошо снова выдать ее замуж. В мужья был предложен лорд Томас Стэнли – главный камергер Эдварда и один из наиболее приближенных к нему людей. Генрих послал еще одно отчаянное приглашение, в котором, опасаясь за судьбу матери, решил поделиться с ней своими большими планами в отношении Бретани.
Срочные послания Генриха вызвали у Маргрит нежную улыбку. Теперь ей было почти сорок, но ее красивые благородные черты не изменились. Правда, под глазами залегли глубокие тени, щеки ввалились, а на ее прозрачной коже слезы и смех проложили маленькие морщины. Эти изменения только подчеркивали особую хрупкость ее чистоты, которая привлекала взгляды мужчин и в тоже время удерживали их от грубости.
Милый Генрих, он по-прежнему был настолько наивен, чтобы беспокоиться о своей матери, как будто после всех этих долгих лет она не могла позаботиться о себе сама. Она грациозно, как девочка, поднялась и пошла к секретеру. Царапанье в дверь заставило ее ускорить шаги, засунуть письмо Генриха в секретер и, отступив на шаг, произнести:
– Войдите.
Паж объявил приход лорда Стэнли, который вошел в комнату, едва не наступая ребенку на пятки.
Эдвард IV не хотел, чтобы правнучка Джона Гонта жила в безутешном одиночестве. Он считал, что было бы хорошо снова выдать ее замуж. В мужья был предложен лорд Томас Стэнли – главный камергер Эдварда и один из наиболее приближенных к нему людей. Генрих послал еще одно отчаянное приглашение, в котором, опасаясь за судьбу матери, решил поделиться с ней своими большими планами в отношении Бретани.
Срочные послания Генриха вызвали у Маргрит нежную улыбку. Теперь ей было почти сорок, но ее красивые благородные черты не изменились. Правда, под глазами залегли глубокие тени, щеки ввалились, а на ее прозрачной коже слезы и смех проложили маленькие морщины. Эти изменения только подчеркивали особую хрупкость ее чистоты, которая привлекала взгляды мужчин и в тоже время удерживали их от грубости.
Милый Генрих, он по-прежнему был настолько наивен, чтобы беспокоиться о своей матери, как будто после всех этих долгих лет она не могла позаботиться о себе сама. Она грациозно, как девочка, поднялась и пошла к секретеру. Царапанье в дверь заставило ее ускорить шаги, засунуть письмо Генриха в секретер и, отступив на шаг, произнести:
– Войдите.
Паж объявил приход лорда Стэнли, который вошел в комнату, едва не наступая ребенку на пятки.