Дракон и сокровище   ::   Хенли Вирджиния

В душе онсчитал ее равной себе, но она никогда бы не подумала, что он признается в этом вслух.

— Ты должна решить, дорогая, на чьей ты стороне. Если ты со мной, то я хотел бы получить от тебя что-то вроде рыцарской клятвы, обещания верности, дружбы и открытости.

Элинор по достоинству оценила истинное значение его слов. Он не просил ее совета или разрешения, он обращался к ней как к принцессе дома Плантагенетов и как к своей жене. Он желал обрести ее поддержку, хотя в любом случае был полон решимости идти до конца.

Она давно поняла, что являл собой ее брат Генрих. Она любила и поддерживала его, как сильный поддерживает слабого, но, когда из-за слабости Генриха над страной нависла угроза войн и мятежей, она сумела заглушить в своем сердце любовь к нему. Элинор давно уже сделала свой выбор. Да и как можно колебаться, если речь идет о добре и зле, о правде и лжи, о свете и тьме?

Для Англии Симон де Монтфорт был символом, для баронов — орудием, а для нее он был всем — землей и водой, воздухом, светом, хлебом насущным, жизнью, любовью… вечной любовью. Она с готовностью последовала бы за ним на край света. Она считала для себя большой честью принести ему клятву, которой он от нее ждал.

Элинор опустилась перед ним на одно колено и, склонив голову, как подобает юноше, производимому в рыцари, сомкнула ладони на его запястье:

— Я — ваша женщина, милорд Лестер. Глаза Симона наполнились слезами.