JК
Пленница :: Седов Борис
Страница: 23 из 81Иногда, возбудившись, он начинал метаться по комнате. Размахивая руками и комично подергивая правой ногой. Потом вдруг успокаивался, разваливался в кресле и, эффектно щелкая крышечкой дорогой зажигалки, вновь корчил из себя солидного человека. До тех пор, пока снова не забывался и не начинал суетиться.
— Мать переносила его почти три недели. И роды были очень тяжелыми, — как-то раз сообщил отец маме, не обращая внимания на вертящуюся поблизости (ушки на макушке) Тамару. — К тому же одно время он много пил.
Тамаре было известно, что дядя Игнат после школы сумел поступить в Политехнический институт, где проучился три года и откуда его поперли за академическую неуспеваемость и пьянку. Прямо из института дядюшка, чтобы не загреметь в армию, перебрался на Пряжку — там провел несколько месяцев, кося под законченного дурака. Его старший брат к тому времени уже пять лет работал инженером в Череповце, а Тамара готовилась поступать в первый класс. Дядя, выписавшись из больницы, попробовал оформить себе инвалидность, но, получив от ворот поворот, устроился грузчиком в овощной магазин. В это время умерла его мать — Тамарина бабушка, — и он остался абсолютно один в трехкомнатной квартире на Красноселке. Две комнаты сразу же были сданы азербайджанцам, торговавшим на Пушкинском рынке. С работы дядю уволили, поймав пару раз на воровстве, и он вновь погрузился в длительные запои.
— Мать переносила его почти три недели. И роды были очень тяжелыми, — как-то раз сообщил отец маме, не обращая внимания на вертящуюся поблизости (ушки на макушке) Тамару. — К тому же одно время он много пил.
Тамаре было известно, что дядя Игнат после школы сумел поступить в Политехнический институт, где проучился три года и откуда его поперли за академическую неуспеваемость и пьянку. Прямо из института дядюшка, чтобы не загреметь в армию, перебрался на Пряжку — там провел несколько месяцев, кося под законченного дурака. Его старший брат к тому времени уже пять лет работал инженером в Череповце, а Тамара готовилась поступать в первый класс. Дядя, выписавшись из больницы, попробовал оформить себе инвалидность, но, получив от ворот поворот, устроился грузчиком в овощной магазин. В это время умерла его мать — Тамарина бабушка, — и он остался абсолютно один в трехкомнатной квартире на Красноселке. Две комнаты сразу же были сданы азербайджанцам, торговавшим на Пушкинском рынке. С работы дядю уволили, поймав пару раз на воровстве, и он вновь погрузился в длительные запои.