Единственная моя   ::   Сатклифф Кэтрин

– Признаюсь, никогда не видел смеющейся плесени.

– Или личинки, или червя!

– Продолжайте. Ради Бога, продолжайте. Мое самоуважение растет с каждой секундой.

– Вы ходите на двух ногах?

– Как правило.

– А поскольку я не знаю четырехногого животного, которое предпочитает в одиночестве жить в темном, сыром и холодном доме, то остаются только люди. – Она помолчала, как бы размышляя. – Так что вы либо монах, либо отшельник.

– Кем бы я ни был, – ответил он, озорно вскинув бровь, – но монахом меня никак не назовешь, дорогая.

Оливия засмеялась. Вернее, захихикала. Это прозвучало довольно странно для нее самой, и девушка в изумлении взглянула на свою пустую чашку. Лицо горело. От огня камина ей стало жарко. Или, быть может, это из-за того, что Уорвик сидел в своем кресле, небрежно вытянув вперед, длинные, но изящной формы ноги. Рубашка его начала высыхать, но еще оставались места, где влажная ткань липла к коже, предлагая взору тончайшие очертания и движения тела под ней. Она поймала себя на том, что неотрывно смотрит на темное пятнышко в форме монеты на его груди и скоро осознала, что это сосок.

Взгляд девушки метнулся назад, к его лицу и обнаружил, что он наблюдает за ней с такой напряженностью, от которой искра благоразумия тут же словно молния ударила прямо из мозга в сердце.