Гадкий утенок, или Повесть о первой любви   ::   Баклина Наталья

Шурочка и старалась по-быстрому — жарко было и темновато, тусклая лампочка у входа только и давала света, чтобы шайку с мочалкой разглядеть. Шайка — овальный оцинкованный тазик, мочалка — комок каких-то волокнистых лент, похожих на плоские стебли. Нет, в ванной лучше, решила Шурочка и окатила себя из шайки водой. Но пахло в бане здорово — теперь уже распаренным березовым листом: Аленка замочила в тазу два березовых веника.

— Шура, париться будете? — Четырнадцатилетняя Аленка говорила ей «вы», и от этого Шурочка чувствовала себя важной пожилой теткой.

— Не, Ален, не буду, у меня и так голова болит!

— А хотите, я вам спину потру?

— Потри, пожалуйста, и давай на «ты». Аленка взяла пахнущий хвоей брусок мыла — в тусклом свете был неопределенного цвета, но Шурочка знала, что мыло зеленое. Этим «Хвойным», да еще хозяйственным мылом только и торговало местное сельпо. И шампунями — «Лада» и «Яичный». (Шофера, Шурочка слышала, хохмили в магазине по этому поводу, что, мол, «Лада» — женский шампунь, а «Яичный» — мужской. «Почему?» — не поняла тогда Зинка-продавщица. «Так ведь для яиц же!» — гоготали мужики.) Аленка намылила мочалку-рогожку — та быстренько запенилась — и пенным комком начала тереть Шурочкину спину. Мочалка терла жестко, но приятно.

— Шур, а ты Женю давно знаешь?

— Нет, только вчера познакомилась. Представляешь, год учились в одном потоке — и не помним друг друга. Только здесь встретились!

— Да, представляю, — грустно вздохнула девушка. «Влюбилась она в него, что ли?» — подумала Шурочка и ощутила легкий укол ревности.