JК
Гавайская рапсодия :: Тернер Дебора
Страница: 156 из 167 — И насмешливо прибавил:
— Зато теперь ты никогда не можешь сказать, что я люблю тебя только за красоту. Сейчас ты выглядишь как пугало, но я люблю тебя еще больше. А чай скоро принесут.
— Мне нужно умыться, — смутившись, сказала она.
Он улыбнулся.
— Я подожду.
В ванной она увидела, что действительно похожа на пугало с заострившимся лицом и красными глазами. Умывание холодной водой не слишком помогло. Зато плакать она перестала.
И все же… Ведь мистер Савченко вряд ли станет оповещать весь мир о том, как тогда было пело. И карьера Сиднея все равно будет испорчена.
Высморкавшись, Констанс вернулась в комнату. Поднос с чаем уже ждал ее.
— Вот и опять красавица, — увидев ее, заметил Сидней и улыбнулся уголками губ.
— Не нужно мне льстить. Его брови поднялись.
— Я никогда не прибегаю к лести, тебе пора бы это знать.
— Для дипломата это нехарактерен.
— А я уже и не дипломат, — сказал он небрежно. Настолько небрежно, что Констанс не сразу осознала всю важность его слов.
Затем она воскликнула:
— О Господи! Это Карсон, да? Этого я и боялась…
— Ради Бога, Констанс, — перебил ее Сидней, — ну почему ты думаешь, что все на свете происходит из-за тебя? Я сам отказался от должности.
Констанс замерла в вопросительной позе.
— Налей мне чаю, и я тебе все расскажу.
— Зато теперь ты никогда не можешь сказать, что я люблю тебя только за красоту. Сейчас ты выглядишь как пугало, но я люблю тебя еще больше. А чай скоро принесут.
— Мне нужно умыться, — смутившись, сказала она.
Он улыбнулся.
— Я подожду.
В ванной она увидела, что действительно похожа на пугало с заострившимся лицом и красными глазами. Умывание холодной водой не слишком помогло. Зато плакать она перестала.
И все же… Ведь мистер Савченко вряд ли станет оповещать весь мир о том, как тогда было пело. И карьера Сиднея все равно будет испорчена.
Высморкавшись, Констанс вернулась в комнату. Поднос с чаем уже ждал ее.
— Вот и опять красавица, — увидев ее, заметил Сидней и улыбнулся уголками губ.
— Не нужно мне льстить. Его брови поднялись.
— Я никогда не прибегаю к лести, тебе пора бы это знать.
— Для дипломата это нехарактерен.
— А я уже и не дипломат, — сказал он небрежно. Настолько небрежно, что Констанс не сразу осознала всю важность его слов.
Затем она воскликнула:
— О Господи! Это Карсон, да? Этого я и боялась…
— Ради Бога, Констанс, — перебил ее Сидней, — ну почему ты думаешь, что все на свете происходит из-за тебя? Я сам отказался от должности.
Констанс замерла в вопросительной позе.
— Налей мне чаю, и я тебе все расскажу.