Гентианский холм   ::   Гоудж Элизабет

Неужели она причинила матушке Спригг сильную боль? Стелла робко протянула свою худенькую загорелую руку и положила ее на руку матушки Спригг.

— Мама? — спросила она неуверенно.

Голова матушки Спригг внезапно задрожала, и очки (она пользовалась очками только для работы вблизи) немного сползли вниз. Она пристально взглянула поверх слегка запотевших стекол на ребенка, который тихо сидел на табурете возле нее.

— Почему ты спрашиваешь об этом, ласточка моя? — прошептала она, заранее зная ответ на свой вопрос. Девочка была уже достаточно взрослой, чтобы замечать некоторые вещи — изящная смуглая рука, лежавшая на неуклюжих толстых пальцах матушки Спригг, заставляла кое о чем задуматься.

— Я помню, что попала сюда откуда-то издалека, — сказала Стелла. — Там все было по-другому.

— Что же ты помнишь, дитя мое? — спросила матушка Спригг.

— Шум, огонь и черную воду, и руки в крови, которые сжимали меня, — торопливо прошептала Стелла, словно боясь вызвать к жизни давний призрак, а затем медленно, певуче произнесла: — И после этого, матушка, тихий сад и ваши покойные руки.

Ее путаные объяснения звучали искреннее, чем самая пылкая благодарность. Стелла всем своим маленьким сердцем чувствовала, как много дали ей эти грубые, спокойные руки, и что они значат в ее жизни. И матушка Спригг сразу поняла это. Она вспомнила все муки и радости, которые принесла ей эта странная девочка, вспомнила ее слезы, смех, украдкой сказанные добрые слова.