Голливудские дети   ::   Коллинз Джеки

Мак так стиснул бокал, что тот едва не треснул у него вруке. Он встал, подошел к окну и передернул плечами.

– Если тебе не нравится мое отношение, я могу уйти в любой момент.

– Нет, черт подери, никуда ты не уйдешь! – заявил Лука, угрожающе прищурившись. – Потому что мне нужно кое-что тебе сказать. Нечто такое, что уже давно следовало рассказать тебе, но твоя мать этого мне не позволяла.

– Что же?

– Тебе это не понравится. А может, и наоборот.

В комнате витал аромат дорогого одеколона Луки. За двадцать пять лет его вкусы не изменились. Этот запах вызывал у Мака тяжелые ассоциации: с ним были связаны самые страшные воспоминания в его жизни. Воспоминания о дне, когда застрелили его отца. Он помнил все до мелочей. Это ужасное событие глубоко врезалось в его память. Роковую новость принес ему Лука. Крепко обняв его, Лука сказал:

– Мальчик мой, твоего старика больше нет. Он теперь в мире ином.

Вот так.

С тех самых пор его просто тошнило от запаха парфюмерии Луки.

«Я взрослый мужчина, – думал он. – Я всемирно известный режиссер. Мне даже «Оскара» дали. Какого же черта я сижу в этой комнате и выслушиваю бредни Луки Карлотти?»

– Вот так-то, сынок, – вздохнул Лука.

– Окажи мне любезность, – резко перебил его Мак. – Не называй меня «сынок».

Наконец-то он осмелился сказать это вслух и сразу почувствовал громадное облегчение.

Лицо Луки скривилось, будто от боли.

– Разве я не заботился о тебе всю жизнь? – сказал он.