JК
Голливудские жены :: Коллинз Джеки
Страница: 65 из 725Мать никуда его не пускала, а если он жаловался, смотрела на него скорбным взглядом и спрашивала: «Ты помнишь Тони?»
Вот и приходилось ловить каждый удобный случай. Тине его внимание льстило: Бадди, бесспорно, был самым красивым мальчиком в школе. На большой перемене они уединялись в химической лаборатории и лапались, благо в эти часы лабораторией никто не пользовался. Грудки у Тины задорно торчали, и ему очень нравилось их щупать, а она в благодарность массировала его до оргазма в смятые бумажные салфетки.
– Мне кажется, Бадди, я тебя люблю! – вздохнув, сказала Тина после нескольких месяцев такого рукоблудия.
– Мне кажется, я тебя тоже люблю, – естественно, ответил он, с надеждой истолковав ее слова как обещание, что она позволит ему «все». Он уже снял с нее блузку и бюстгальтер, а теперь начал дергать «молнию» юбки. Тина страстно смотрела ему в глаза.
Ее юбка упала на пол, и Тина сказала торопливо:
– Я еще ни разу… А ты?
– Нет, – ответил он чистую правду, торопясь сдернуть с нее трусики, пока она не передумала.
– Ой! – Она задрожала. – Ты тоже разденься.
Повторять ей не пришлось. В возбуждении опасаясь, что сбросит прежде, чем вонзится, он спустил брюки и стащил рубашку.
Ни она, ни он не услышали, как в лабораторию вошел директор с двумя родительскими парами, которым он показывал школу.
После долгих обвинений и нотаций за ним приехала мать, с губами, сжатыми в ниточку. Она крупно поговорила с директором, а потом отвезла Бадди домой и всю дорогу молчала.
Дома он сразу сбежал в свою комнату.
Вот и приходилось ловить каждый удобный случай. Тине его внимание льстило: Бадди, бесспорно, был самым красивым мальчиком в школе. На большой перемене они уединялись в химической лаборатории и лапались, благо в эти часы лабораторией никто не пользовался. Грудки у Тины задорно торчали, и ему очень нравилось их щупать, а она в благодарность массировала его до оргазма в смятые бумажные салфетки.
– Мне кажется, Бадди, я тебя люблю! – вздохнув, сказала Тина после нескольких месяцев такого рукоблудия.
– Мне кажется, я тебя тоже люблю, – естественно, ответил он, с надеждой истолковав ее слова как обещание, что она позволит ему «все». Он уже снял с нее блузку и бюстгальтер, а теперь начал дергать «молнию» юбки. Тина страстно смотрела ему в глаза.
Ее юбка упала на пол, и Тина сказала торопливо:
– Я еще ни разу… А ты?
– Нет, – ответил он чистую правду, торопясь сдернуть с нее трусики, пока она не передумала.
– Ой! – Она задрожала. – Ты тоже разденься.
Повторять ей не пришлось. В возбуждении опасаясь, что сбросит прежде, чем вонзится, он спустил брюки и стащил рубашку.
Ни она, ни он не услышали, как в лабораторию вошел директор с двумя родительскими парами, которым он показывал школу.
После долгих обвинений и нотаций за ним приехала мать, с губами, сжатыми в ниточку. Она крупно поговорила с директором, а потом отвезла Бадди домой и всю дорогу молчала.
Дома он сразу сбежал в свою комнату.