JК
Госпожа моего сердца :: Кинсейл Лаура
Страница: 172 из 527Держа в своих руках Елену, и зная, как она любит свою сестру, они теперь все время будут заставлять ее выполнять их задания.
– Прекрати же свои рыдания, – резко сказал Аллегрето. Он снова взглянул на нее и встал с железного бруска наковальни, на котором восседал. Даже в своем теперешнем рванье снятом с бандита, он сохранил презрительную горделивость осанки и грациозность падшего ангела. Его ноги были измазаны болотной грязью до самых колен.
– Я стараюсь, – она постаралась прикусить свой кулачок, чтобы прекратить плач, но тут же всхлипнула.
– Глупая сучка Монтеверде, – зло сказал он.
– Извини! – заплакала она с новой силой. – Мне не хочется быть Монтеверде! Мне не хочется больше плакать! И я не понимаю, зачем ты побеспокоился спасать кого-то еще, кроме себя, от этих ужасных скотов!
Он угрюмо рассматривал ее. Затем прикрыл глаза и отвернулся.
– Ты отдохнула? Я хочу идти дальше.
Ее мучил голод, ноги болели и плохо слушались. Она до крови стерла их в обуви той мертвой женщины.
– Тогда иди. Не обращай на меня внимания. Он наклонился к ней и слегка приподнял ее подбородок.
– Что, еще одна кривляющаяся, рыдающая девица Монтеверде? Мой Бог, интересно, как это твой отец нашел силы в себе, чтобы зачать тебя с твоей матерью. А, наверное, он этого не делал. Они позвали кого-то из Навона…
Кара резко отстранилась от его руки и с трудом встала – Не дотрагивайся до меня. И на твоем месте я бы поменьше говорила о силе Навона.
– Прекрати же свои рыдания, – резко сказал Аллегрето. Он снова взглянул на нее и встал с железного бруска наковальни, на котором восседал. Даже в своем теперешнем рванье снятом с бандита, он сохранил презрительную горделивость осанки и грациозность падшего ангела. Его ноги были измазаны болотной грязью до самых колен.
– Я стараюсь, – она постаралась прикусить свой кулачок, чтобы прекратить плач, но тут же всхлипнула.
– Глупая сучка Монтеверде, – зло сказал он.
– Извини! – заплакала она с новой силой. – Мне не хочется быть Монтеверде! Мне не хочется больше плакать! И я не понимаю, зачем ты побеспокоился спасать кого-то еще, кроме себя, от этих ужасных скотов!
Он угрюмо рассматривал ее. Затем прикрыл глаза и отвернулся.
– Ты отдохнула? Я хочу идти дальше.
Ее мучил голод, ноги болели и плохо слушались. Она до крови стерла их в обуви той мертвой женщины.
– Тогда иди. Не обращай на меня внимания. Он наклонился к ней и слегка приподнял ее подбородок.
– Что, еще одна кривляющаяся, рыдающая девица Монтеверде? Мой Бог, интересно, как это твой отец нашел силы в себе, чтобы зачать тебя с твоей матерью. А, наверное, он этого не делал. Они позвали кого-то из Навона…
Кара резко отстранилась от его руки и с трудом встала – Не дотрагивайся до меня. И на твоем месте я бы поменьше говорила о силе Навона.