JК
Говорят, что (Софья Блювштейн (Сонька Золотая Ручка)) :: Арсеньева Елена
Страница: 4 из 7Крепко же затуманены у нее мозги, у бедняжки, если не соображает, что сидит на постели, в которой имеет место быть голый мужчина.
К счастью, она и не подозревает, что он голый.
А кабы подозревала, то что бы сделала? Убежала с криком ужаса или…
Интересно знать, где она напилась? Были ли там любезные кавалеры? Или только один кавалер, ее любовник?
При этой мысли в воображении генерала возникли вдруг столь скоромные картинки, что стишата небезызвестного автора – Баркова, которые генерал частенько почитывал на досуге, почудились бы просто детским лепетом. А между тем все выходило почти в точности по Баркову:
Вид тела молодого, плечи,
Ее упругий, пышный бюст…
И между ног, как залп картечи,
Его сразил кудрявый куст.
«Боже мой, несчастный я человек! Одну только службу государеву знаю, никакого от ней передыху… – с тоской подумал генерал. – Вот кабы я был не я, а лучший, красивейший человек в мире, я б сейчас взял ее за руку и сказал…»
И обмер, сообразив, что, сам того не замечая, уже сжал ей… нет, не ручку, это бы еще ничего… а сжал он ее колено под платьем… и как-то не может остановиться, комкает пышные батистовые волны, сгребает их, открывая вид на ножку в кружевном чулочке…
«Сейчас она мне как влепит пощечину!» – в смятении подумал генерал.
К счастью, она и не подозревает, что он голый.
А кабы подозревала, то что бы сделала? Убежала с криком ужаса или…
Интересно знать, где она напилась? Были ли там любезные кавалеры? Или только один кавалер, ее любовник?
При этой мысли в воображении генерала возникли вдруг столь скоромные картинки, что стишата небезызвестного автора – Баркова, которые генерал частенько почитывал на досуге, почудились бы просто детским лепетом. А между тем все выходило почти в точности по Баркову:
Вид тела молодого, плечи,
Ее упругий, пышный бюст…
И между ног, как залп картечи,
Его сразил кудрявый куст.
«Боже мой, несчастный я человек! Одну только службу государеву знаю, никакого от ней передыху… – с тоской подумал генерал. – Вот кабы я был не я, а лучший, красивейший человек в мире, я б сейчас взял ее за руку и сказал…»
И обмер, сообразив, что, сам того не замечая, уже сжал ей… нет, не ручку, это бы еще ничего… а сжал он ее колено под платьем… и как-то не может остановиться, комкает пышные батистовые волны, сгребает их, открывая вид на ножку в кружевном чулочке…
«Сейчас она мне как влепит пощечину!» – в смятении подумал генерал.