JК
Греховный соблазн :: Джонсон Сьюзен
Страница: 307 из 323Макс улыбнулся:
— Главное — начать, а там посмотрим.
— Это означает, что тебе придется много потрудиться… днями и ночами, — промурлыкала она. — Если хочешь добиться результата, разумеется.
Он обжег ее пылающим взглядом:
— Думаю, это можно осуществить.
— Придется наполнять меня семенем каждый день.
— И ночь тоже… для пущей уверенности, — вкрадчиво добавил он.
— Для пущей уверенности, — отозвалась она, широко расставив ноги.
— Значит, ты готова?
— Еще как!
— Мне придется кончать в тебя…
— И часто, — добавила она, гладя тугую, налитую плоть. — Рано и часто, поздно и часто…
— Сейчас и часто, — пошептал он и, скользнув в нее, приподнял ее бедра. И держал неподвижно одно головокружительное мгновение, наслаждаясь утонченно-острыми ощущениями, отозвавшимися в ней столь же неукротимо нахлынувшим экстазом, глубоким, невыразимо великолепным. Каждый новый нюанс, не поддающийся определению, был по-своему свеж и необычен.
— Это любовь во всем блеске ее, — задыхаясь, шепнул он. — Во всех ее разнообразных оттенках.
И они оба поняли, что весь их мир преображен желанием и надеждой, ребяческими мечтами.
Он сделал легкий выпад. Они запрокинула голову и сладко вздохнула.
Он продолжал скользить туда и обратно без усилий и спешки, но она, как всегда нетерпеливая, жадная, возможно, чувствуя себя обделенной за годы равнодушия и жестокости, выгнула спину и подалась вперед.
— Главное — начать, а там посмотрим.
— Это означает, что тебе придется много потрудиться… днями и ночами, — промурлыкала она. — Если хочешь добиться результата, разумеется.
Он обжег ее пылающим взглядом:
— Думаю, это можно осуществить.
— Придется наполнять меня семенем каждый день.
— И ночь тоже… для пущей уверенности, — вкрадчиво добавил он.
— Для пущей уверенности, — отозвалась она, широко расставив ноги.
— Значит, ты готова?
— Еще как!
— Мне придется кончать в тебя…
— И часто, — добавила она, гладя тугую, налитую плоть. — Рано и часто, поздно и часто…
— Сейчас и часто, — пошептал он и, скользнув в нее, приподнял ее бедра. И держал неподвижно одно головокружительное мгновение, наслаждаясь утонченно-острыми ощущениями, отозвавшимися в ней столь же неукротимо нахлынувшим экстазом, глубоким, невыразимо великолепным. Каждый новый нюанс, не поддающийся определению, был по-своему свеж и необычен.
— Это любовь во всем блеске ее, — задыхаясь, шепнул он. — Во всех ее разнообразных оттенках.
И они оба поняли, что весь их мир преображен желанием и надеждой, ребяческими мечтами.
Он сделал легкий выпад. Они запрокинула голову и сладко вздохнула.
Он продолжал скользить туда и обратно без усилий и спешки, но она, как всегда нетерпеливая, жадная, возможно, чувствуя себя обделенной за годы равнодушия и жестокости, выгнула спину и подалась вперед.