Исповедь королевы   ::   Холт Виктория

В простом муслиновом платье я бродила вдоль ручья или сидела на поросшем травой берегу, который был сделан столь искусно, что никто не мог подумать, что его никогда там не было. Иногда я ловила рыбу и жарила ее. В моем ручье было полно рыбы, как и должно быть в хорошей деревне. Иногда я доила коров. Пол в коровнике всегда был выметен, а коровы вычищены щетками до блеска. Молоко лилось в фарфоровую чашу с моей монограммой. Все это было восхитительно и замечательно. У коров были маленькие колокольчики, и мы с фрейлинами выводили их, держась за голубые и серебряные ленты.

Это было какое-то колдовство. Иногда я собирала цветы, приносила их в дом и сама расставляла. Потом я любила прогуливаться около фермерских домиков и смотреть, как живут мои дорогие крестьяне, убеждаясь, что ведут они себя естественно.

— По крайней мере, — говорила я с удовлетворением, — люди на моем хуторе довольны.

Казалось, что это очень хорошее дело и оправдывает те огромные суммы денег, которые продолжали идти на совершенствование этого уголка, который я постоянно стремилась сделать еще более привлекательным.

От Иосифа приходили письма, но они не оказывали такого воздействия, как письма матушки. В них не чувствовалась самозабвенная любовь ко мне. Иосиф считал меня безрассудной — ив этом он был, разумеется, прав. Он отчитывал меня, но он отчитывал всех.

Разумеется, он направлял письма Мерси, а тот по-прежнему, как и при матушке, вел за мной наблюдение.