JК
Испытание любовью :: Хейер Джорджетт
Страница: 105 из 325Хьюберт набросился на него:
– Да, от ярости, господин Бернард! Клянусь, я бледнею и дрожу от ярости из-за его грубости! Мне даже трудно слово выговорить, так я взбешен!
– Ас ним был вежлив, – злорадно заметил Джеймс, – и спросил очень осторожно: “Лорд, что вам угодно?”
– Я сам помню, что говорил, без твоих глупых напоминаний! – набросился Хьюберт на своего бестактного друга. – Я беседовал с ним вежливо, поскольку считаю, что человеку в моем положении недостойно ввязываться в перепалку с грубым тираном. “Что вам угодно?” – спросил я его, а он с надменностью, которая меня до сих пор возмущает, вдруг заявил:
“Я хозяин этого поместья”. И вручил мне свиток, в котором многословно излагалось, что король отдал поместье Фэйр-Пасчерс сэру Симону Бовалле, отныне провозглашенному лордом, с правом называть поместье своим именем. Клянусь, я задыхаюсь при одной мысли об этом! – И как бы в подтверждение своих слов, он распахнул камзол еще шире, устрашающе закатил глаза.
Напуганный Джеймс Короткая Нога поспешил наполнить его кружку, но секретарь Бернард Талмейн, не обращая особого внимания на страдания управляющего, откинулся на спинку кресла с едва заметной улыбкой на тонких губах.
Сделав еще глоток вина, Хьюберт продолжил речь:
– Не успел я осознать всю важность злосчастного документа, как он потребовал принести ему все счета поместья начиная с прошлого июля! Боже милостивый! Я был так ошарашен, унижен и оскорблен, что просто не нашел слов. А когда я заговорил, пытаясь его образумить, он повернулся на каблуках и заявил: “Прошу представить счета к рассмотрению завтра утром”.
– Да, от ярости, господин Бернард! Клянусь, я бледнею и дрожу от ярости из-за его грубости! Мне даже трудно слово выговорить, так я взбешен!
– Ас ним был вежлив, – злорадно заметил Джеймс, – и спросил очень осторожно: “Лорд, что вам угодно?”
– Я сам помню, что говорил, без твоих глупых напоминаний! – набросился Хьюберт на своего бестактного друга. – Я беседовал с ним вежливо, поскольку считаю, что человеку в моем положении недостойно ввязываться в перепалку с грубым тираном. “Что вам угодно?” – спросил я его, а он с надменностью, которая меня до сих пор возмущает, вдруг заявил:
“Я хозяин этого поместья”. И вручил мне свиток, в котором многословно излагалось, что король отдал поместье Фэйр-Пасчерс сэру Симону Бовалле, отныне провозглашенному лордом, с правом называть поместье своим именем. Клянусь, я задыхаюсь при одной мысли об этом! – И как бы в подтверждение своих слов, он распахнул камзол еще шире, устрашающе закатил глаза.
Напуганный Джеймс Короткая Нога поспешил наполнить его кружку, но секретарь Бернард Талмейн, не обращая особого внимания на страдания управляющего, откинулся на спинку кресла с едва заметной улыбкой на тонких губах.
Сделав еще глоток вина, Хьюберт продолжил речь:
– Не успел я осознать всю важность злосчастного документа, как он потребовал принести ему все счета поместья начиная с прошлого июля! Боже милостивый! Я был так ошарашен, унижен и оскорблен, что просто не нашел слов. А когда я заговорил, пытаясь его образумить, он повернулся на каблуках и заявил: “Прошу представить счета к рассмотрению завтра утром”.