JК
Ящик Пандоры. Книги 1 - 2 :: Гейдж Элизабет
Страница: 506 из 584Хэл почувствовал, что этот невидящий взгляд разглядывает глубинный смысл его слов и причины, побудившие его пригласить ее на эту прогулку.
Несколько мелких брызг легли ей на щеку. Хэл нежно стер их пальцами. Получилось, что руки оказались у нее на плечах и стали нерешительно поглаживать их.
Потом, повинуясь импульсу, он распахнул свой плащ и, прижав ее к себе, спрятал от дождя и брызг. Хэл почувствовал, как ее нежные ладони легли на его шерстяной свитер, и сильнее прижал Лауру к себе.
Она, казалось, прекратила борьбу с собой. Ее притягивала к нему сила, менее видимая, чем туман, но более мощная, чем шумевший под ними океан. Руки она держала перед собой то ли в мольбе, то ли оказывая сопротивление, а лицо она отвернула в сторону и спрятала у него на груди почти в трагической позе.
Было что-то настолько детское в том, с какой стыдливостью она сдавалась ему, что он легонько прижал ее к себе с той нежностью, с какой отец прижимает к себе любимое дитя.
Она стояла неподвижно, прижавшись щекой к его груди, чувствуя его дыхание и учащенное биение сердца.
Наступило молчание. Их никто не видел, потому что все туристы собрались внутри катера и слушали рассказ гида, вещавшего с бруклинским акцентом. Бухты они больше не видели. Только, когда катер стал подходить к пристани, от которой отчалил, он тихо прошептал ей на ухо:
– Можно я отвезу вас куда-нибудь в теплое место?
Она промолчала, но ее тело легко прижалось к нему. Она выразила свое «да» столь своеобразно, что ошибиться было невозможно.
Он взял ее за руку.
Несколько мелких брызг легли ей на щеку. Хэл нежно стер их пальцами. Получилось, что руки оказались у нее на плечах и стали нерешительно поглаживать их.
Потом, повинуясь импульсу, он распахнул свой плащ и, прижав ее к себе, спрятал от дождя и брызг. Хэл почувствовал, как ее нежные ладони легли на его шерстяной свитер, и сильнее прижал Лауру к себе.
Она, казалось, прекратила борьбу с собой. Ее притягивала к нему сила, менее видимая, чем туман, но более мощная, чем шумевший под ними океан. Руки она держала перед собой то ли в мольбе, то ли оказывая сопротивление, а лицо она отвернула в сторону и спрятала у него на груди почти в трагической позе.
Было что-то настолько детское в том, с какой стыдливостью она сдавалась ему, что он легонько прижал ее к себе с той нежностью, с какой отец прижимает к себе любимое дитя.
Она стояла неподвижно, прижавшись щекой к его груди, чувствуя его дыхание и учащенное биение сердца.
Наступило молчание. Их никто не видел, потому что все туристы собрались внутри катера и слушали рассказ гида, вещавшего с бруклинским акцентом. Бухты они больше не видели. Только, когда катер стал подходить к пристани, от которой отчалил, он тихо прошептал ей на ухо:
– Можно я отвезу вас куда-нибудь в теплое место?
Она промолчала, но ее тело легко прижалось к нему. Она выразила свое «да» столь своеобразно, что ошибиться было невозможно.
Он взял ее за руку.