JК
Язон четырех морей :: Бенцони Жюльетта
Страница: 8 из 404После того как лошади Марианны подтвердили их исключительное достоинство, а Гракх такое же умение, дорожная берлина, настолько покрытая пылью и грязью, что нельзя было разобрать, какого она цвета и какие на ней гербы, подъехала поздно вечером к заставе Фонтенбло. И молодая женщина не могла удержать вздох облегчения, увидев загоревшиеся над портиками созданных гением Леду благородных павильонов фонари таможни. Наконец-то она приехала!
Радость, охватившая ее в Авиньоне и заставившая мчаться во весь опор по дороге к Парижу, по мере того как она приближалась к столице, немного поубавилась, похоже, так же, как и у всех французов. Проезжая по городам и останавливаясь в гостиницах, Марианна вскоре открыла, что почти везде ссылку Фуше рассматривали как катастрофу, не столько из симпатии к его личности, сколько из-за большой антипатии к его преемнику. Слухи ходили разные, но большинство считало, что Наполеон выслал своего министра, чтобы угодить жене, и сразу же все, кто более или менее был причастен к Великой Революции, стали опасаться и за свое благополучие, и за безопасность. Наполеон, похоже, хотел позволить «племяннице Людовика XVI» подчинить себе генерала Бонапарта. И кроме того, опасались Савари, преданного слепо своему хозяину, человека ограниченного, безжалостного и бесчестного, способного неукоснительно исполнить любой приказ, каким бы чудовищным он ни был. Особенно роялисты с ужасом вспоминали о том, что Савари практически был палачом герцога Энгиенского.
Радость, охватившая ее в Авиньоне и заставившая мчаться во весь опор по дороге к Парижу, по мере того как она приближалась к столице, немного поубавилась, похоже, так же, как и у всех французов. Проезжая по городам и останавливаясь в гостиницах, Марианна вскоре открыла, что почти везде ссылку Фуше рассматривали как катастрофу, не столько из симпатии к его личности, сколько из-за большой антипатии к его преемнику. Слухи ходили разные, но большинство считало, что Наполеон выслал своего министра, чтобы угодить жене, и сразу же все, кто более или менее был причастен к Великой Революции, стали опасаться и за свое благополучие, и за безопасность. Наполеон, похоже, хотел позволить «племяннице Людовика XVI» подчинить себе генерала Бонапарта. И кроме того, опасались Савари, преданного слепо своему хозяину, человека ограниченного, безжалостного и бесчестного, способного неукоснительно исполнить любой приказ, каким бы чудовищным он ни был. Особенно роялисты с ужасом вспоминали о том, что Савари практически был палачом герцога Энгиенского.