JК
Победитель всегда прав :: Воронин Андрей
Страница: 337 из 387Скажи, что дорогие лекарства…
– Посмотрим. Ты не горячись, Коля, – капитан еще раз налил коньяк в стаканы, не поленился даже подняться с табуретки и подать стакан раненому. – Выпей и не горячись. Мы без тебя с Парфеном все обставим, так что горячиться не надо.
– Я и не горячусь, мне просто обидно. Под пули подставляться, так иди, а как денег дать, так их нет. Сколько хоть жене Быстрякова дали?
– Много дали, много. Три тысячи дали.
– Три тысячи? – возмутился раненый. – Этого даже на хорошие похороны и приличный памятник не хватит.
– Дашь больше, жена может заподозрить неладное. Так что мы к ней подошли, сказали, что, мол, одолжили мы у ее мужа деньги, теперь возвращаем.
– А она как заплачет, как заревет, – продолжил сержант Парфенов:
– «Не знаю я ни про какие долги, мне муж ничего не говорил». А потом успокоилась и говорит: «Спасибо вам, ребята». Потом опять как закричит: «Почему моего мужа, а не кого-нибудь другого?». А капитан ей говорит, мол, не ори, дура, вот и Кузьмина подстрелили, и мне могли пулю в живот всадить. Видит Бог, мы от пуль не прятались.
– Да, жаль, конечно, Быстрякова, очень жаль. А хоронить его где будут?
– Повезут в деревню под Тамбов. Он же оттуда, тамбовский волк.
– Понятно. Дай, капитан, сигарету, курить – страсть хочется.
– На, Николай.
Закурили все трое. Капитан налил по третьей.
– В общем, ты, Коля, надеюсь, понял, неприятности начались, дело завели по факту гибели Быстрякова.
– Посмотрим. Ты не горячись, Коля, – капитан еще раз налил коньяк в стаканы, не поленился даже подняться с табуретки и подать стакан раненому. – Выпей и не горячись. Мы без тебя с Парфеном все обставим, так что горячиться не надо.
– Я и не горячусь, мне просто обидно. Под пули подставляться, так иди, а как денег дать, так их нет. Сколько хоть жене Быстрякова дали?
– Много дали, много. Три тысячи дали.
– Три тысячи? – возмутился раненый. – Этого даже на хорошие похороны и приличный памятник не хватит.
– Дашь больше, жена может заподозрить неладное. Так что мы к ней подошли, сказали, что, мол, одолжили мы у ее мужа деньги, теперь возвращаем.
– А она как заплачет, как заревет, – продолжил сержант Парфенов:
– «Не знаю я ни про какие долги, мне муж ничего не говорил». А потом успокоилась и говорит: «Спасибо вам, ребята». Потом опять как закричит: «Почему моего мужа, а не кого-нибудь другого?». А капитан ей говорит, мол, не ори, дура, вот и Кузьмина подстрелили, и мне могли пулю в живот всадить. Видит Бог, мы от пуль не прятались.
– Да, жаль, конечно, Быстрякова, очень жаль. А хоронить его где будут?
– Повезут в деревню под Тамбов. Он же оттуда, тамбовский волк.
– Понятно. Дай, капитан, сигарету, курить – страсть хочется.
– На, Николай.
Закурили все трое. Капитан налил по третьей.
– В общем, ты, Коля, надеюсь, понял, неприятности начались, дело завели по факту гибели Быстрякова.