Каникулы в Аризоне   ::   Бродерик Аннетт

Эта улыбка вспугивала в ней целый рой ощущений, которые не имели ничего общего со слабостью нервов.

— Лет двадцать.

— Двадцать?!

Она с недоверием уставилась на него. Если ей тридцать, то он не намного старше.

— Я летаю с шестнадцати лет.

— А разве так рано начинают?

— Может, и нет. Но я был сам себе хозяин с четырнадцати. Свел знакомство с одним летчиком и до тех пор вертелся у него под ногами, пока он не нанял меня на подсобную работу. Он и летать меня начал учить, я думаю, чтобы я отвязался от него со своими «что, да как, да отчего».

Пока он говорил, у Пейдж возникло множество вопросов. Где его семья? Почему он ушел из дому? К тому же она не знала даже его имени.

— Боюсь, мы с вами в неравном положении. Вы знаете, как меня зовут, а как нас зовут, я не знаю.

— Хок .

— Хок?

— Совершенно верно.

Ей захотелось спросить — это имя или прозвище, но она решила, что такая дотошность неуместна, и отвернулась к окну, стараясь не думать про бездну, отделяющую их от земли.

— А вы как решили стать врачом? Густой голос оборвал нить ее тревожных мыслей. Впрочем, в вопросе не было ничего неожиданного. Большую часть жизни она провела в ответах на него, в той или иной форме.

— Тут несколько причин, — сказала она. — Мой отец — врач, педиатр. Сколько я себя помню, я всегда тоже хотела быть врачом; И потом я люблю детей. Я ни разу не пожалела, что пошла по стопам отца. У нас клиника в Эль-Пасо.

— А давно вы практикуете?

— Четыре года.

— Тоже рано начали.