Кирклендские услады   ::   Холт Виктория

При ней тоже была туалетная, и по открывавшемуся из окон виду на лужайки и аббатство я поняла, что она расположена точно так же, только двумя этажами ниже.

— Прелестная комната, — сказала я, глядя на расписной потолок, с которого на меня смотрели херувимы, водящие хоровод вокруг люстры. Кровать, как, по-моему, все кровати в этом доме, была с балдахином на четырех столбиках. Ее закрывали голубые шелковые занавески, на окнах висели такие же голубые шторы из тяжелого шелка. На полу — голубой ковер. Кроме огромного камина, гардероба и нескольких стульев, в комнате стоял еще дубовый комод, над которым на стене красовалась медная грелка. Медь была начищена до блеска, и в ней отражался стоящий в вазе букет алых роз. Как я догадалась, его принесла сюда Руфь.

— Спасибо, — улыбнулась я ей.

Она наклонила голову в знак того, что принимает благодарность. Но меня не оставляла мысль, что вряд ли она рада меня видеть. Наверное, предпочла, чтобы я, уехав из «Услад», исчезла из ее жизни навсегда. Я понимала, что означает для нее рождение моего сына, и поэтому не могла поверить в искренность ее радушного приема. Она обожала Люка, и теперь, когда мне самой предстояло стать матерью, я знала, какие честолюбивые планы строят родители насчет своих чад. Так что не испытывала неприязни к Руфи.

— Вам тут будет удобно, — быстро сказала она.

— Я причиняю вам столько хлопот, спасибо большое.