Кирклендские услады   ::   Холт Виктория

А потом Мэтью всех перерос, и Хейгар больше не захотела измеряться. Но я собиралась показать вам еще дневную и ночную детские.

Мы вышли из классной комнаты, и, следуя за тетей Сарой, я впервые увидела ту часть дома, в которой уже несколько столетий находилось детское царство. И еще раз с удовольствием отметила, что все окна забраны решетками. В дневной детской стоял большой дубовый комод. Сара открыла его. Там хранились крестильные рубашечки Рокуэллов. Сара благоговейно достала их и показала мне.

Рубашечки были из белого шелка, отделаннын кружевами, которым, как я сразу поняла, цены не было.

— Надо их как следует рассмотреть, — сказала Сара. — Наверное, кружева придется починить. В последний раз их вынимали для Люка. Уже почти восемнадцать лет назад! Люк был неспокойный ребенок. У Рокуэллов все дети неспокойные. Надо эти вещи забрать к себе. Никому не позволю до них дотронуться, все сделаю сама. Не беспокойтесь, к тому времени, как вам понадобится, все будет готово.

— Спасибо, тетя Сара.

Я взглянула на часы, висевшие у меня на груди, и обнаружила, что уже четыре.

— Пора пить чай, — спохватилась я. — Когда интересно, не замечаешь, как бежит время.

Тетя Сара мне не ответила. Она прижимала к груди крестильную рубашечку, и я поняла, что мысленно она уже качает на руках моего младенца, а может быть, и кого-то из прошлого — Руфь, Марка, Габриэля или Люка.

— Пойду вниз, пора пить чай, — повторила я, но тетя Сара, казалось, меня не слышит.