Кирклендские услады   ::   Холт Виктория

Я знала, какой вид открывается с одного из балконов, — Габриэль часто о нем рассказывал. Ясно было, что он любил проводить на этом балконе много времени. Я представляла, как извивается река по лугам, как спускается к самой воде лес и как в четверти мили от дома виднеются руины — величавые арки, над которыми оказалось не властно даже время, а за деревянным мостом, перекинутым через реку, простираются дикие, поросшие вереском пустоши.

Но не так интересен дом, как люди, в нем живущие. Постепенно я узнала, что у Габриэля, так же как и у меня, нет матери. Она родила его, будучи уже не первой молодости, и, произведя сына на свет, тут же этот свет покинула. То, что мы оба росли без матерей, сблизило нас еще больше.

У Габриэля была сестра на пятнадцать лет его старше — вдова с семнадцатилетним сыном. Был у него и отец — очень старый.

— Когда я родился, — рассказывал Габриэль, — отцу было почти шестьдесят, а матери сорок. Некоторые наши слуги говорили, что меня родили «по рассеянности». Другие считали, что я убил свою мать.

Ярость душила меня. Уж я-то знала, как ранят такие небрежные слова чувствительного ребенка.

— Какая чепуха! — воскликнула я, и глаза у меня вспыхнули от гнева, как всегда, когда я сталкивалась с несправедливостью.

Габриэль засмеялся, взял мою руку и крепко ее сжал. А потом серьезно произнес:

— Вот видите, я без вас пропаду. А вы сможете защитить меня от всех этих наветов.