Кирклендские услады   ::   Холт Виктория

А ведь я вам не безразличен, вам приятно быть со мной, правда?

Я посмотрела на него и увидела вновь его сведенные к переносице брови, недоуменное разочарование на лице ивспомнила, как преображается оно, когда Габриэль забывает о своей печали и, отбросив мрачные мысли, становится весел. Во мне поднялось желание навсегда избавить его от тоски, сделать его жизнь безоблачной, счастливой, излечить его, как я излечила Пятницу.

— Конечно, вы мне не безразличны, — ответила я. — Нам хорошо вместе. А если вы уедете…

— Вам будет меня не хватать, — договорил он за меня, — но не так сильно, как мне вас, Кэтрин. Я хочу, чтобы вы уехали со мной. Я не хочу уезжать один.

— Но почему вы настаиваете?

— Как — почему? Неужели вы не понимаете? Потому что люблю вас. Потому что не хочу с вами расставаться.

— Но может быть… есть и еще какая-то причина?

— Какая же еще? — переспросил он. Но при этом отвел взгляд, и я почувствовала, что мне еще многое предстоит узнать.

— Габриэль, вы должны сказать мне все, — повинуясь инстинкту, попросила я.

— Вы правы, Кэтрин. Есть кое-что, что вы должны знать. Без вас мне не быть счастливым… а жить мне осталось недолго.

Я отшатнулась.

— Что вы хотите сказать? — резко спросила я.

Он выпрямился и, глядя прямо перед собой, объяснил:

— Мне суждено прожить недолго, всего несколько лет. Мне уже вынесен смертный приговор.

Я рассердилась. От этих разговоров о смерти терпение мое лопалось.

— Хватит драматизировать! — воскликнула я. — Объясните толком, что вы имеете в виду!

— Все очень просто. У меня слабое сердце. Это у нас семейное.