JК
Клятва повесы :: Лоуренс Стефани
Страница: 405 из 445Он окутывал их сиянием и вплетался в их прерывистое дыхание. Он объединил в себе все: и сиюминутное влечение, и надежду на будущее, и неземной восторг, и земное наслаждение. Он обещал дарить им радость и сейчас, и всегда.
Вейн с тихим стоном отстранился и сорвал с себя бриджи. Пейшенс отбросила шаль и развязала тесемки под грудью. Сорочка соскользнула с ее плеч и упала на пол. Вейн раскрыл объятия, и Пейшенс прижалась к нему всем телом. Их губы соединились, и страсть вырвалась на волю.
Он нежно уложил Пейшенс на кровать, и она, раскинувшись перед ним, самозабвенно приняла его в себя.
На этот раз их соитие не было сдержанным. Страсть и желание расцвели пышным цветом, изгнав самообладание и здравомыслие. Пейшенс и Вейн стали едины — ив мыслях, и в действиях. И наслаждение, и восторг стали для них общими. Они снова и снова отдавали себя полностью, без остатка, но их души казались неисчерпаемыми.
Они вместе устремлялись к мерцающему свету, более могущественному, чем все силы в мире, и более ценному, чем все золото на земле.
Когда последняя волна вознесла их на гребень, они, слившись воедино, рухнули в водоворот, а потом, утолив жажду, долго плыли по течению. Наконец их одолел сон.
И они погрузились в блаженство — наиболее желанное из всех благодатей.
Во всем, что произошло потом, была виновата исключительно Мист.
Проснувшись, Вейн, как и в предыдущий раз, обнаружил, что кошка опять облюбовала его грудь, свернулась клубочком и мурлычет от удовольствия.
Вейн с тихим стоном отстранился и сорвал с себя бриджи. Пейшенс отбросила шаль и развязала тесемки под грудью. Сорочка соскользнула с ее плеч и упала на пол. Вейн раскрыл объятия, и Пейшенс прижалась к нему всем телом. Их губы соединились, и страсть вырвалась на волю.
Он нежно уложил Пейшенс на кровать, и она, раскинувшись перед ним, самозабвенно приняла его в себя.
На этот раз их соитие не было сдержанным. Страсть и желание расцвели пышным цветом, изгнав самообладание и здравомыслие. Пейшенс и Вейн стали едины — ив мыслях, и в действиях. И наслаждение, и восторг стали для них общими. Они снова и снова отдавали себя полностью, без остатка, но их души казались неисчерпаемыми.
Они вместе устремлялись к мерцающему свету, более могущественному, чем все силы в мире, и более ценному, чем все золото на земле.
Когда последняя волна вознесла их на гребень, они, слившись воедино, рухнули в водоворот, а потом, утолив жажду, долго плыли по течению. Наконец их одолел сон.
И они погрузились в блаженство — наиболее желанное из всех благодатей.
Во всем, что произошло потом, была виновата исключительно Мист.
Проснувшись, Вейн, как и в предыдущий раз, обнаружил, что кошка опять облюбовала его грудь, свернулась клубочком и мурлычет от удовольствия.