JК
Колечко с бирюзой :: Мельникова Валентина
Страница: 42 из 94 — Прости меня, ради Бога!
Петр криво усмехнулся, накрыл ее руку своей, слегка сжал:
— Прощаю, мне больше ничего не остается!
После этого Петр продолжал постоянно бывать у них в Наташины выходные дни, если они совпадали с его выходными, возил ее на своих «Жигулях» на пляж за селом, иногда встречал в городе после работы и отвозил домой. И все же в их отношениях словно что-то сломалось, не было уже прежней открытости и непринужденности…
Бабушка замечала, конечно, что между соседом и внучкой будто пробежала черная кошка, но предпочитала помалкивать, справедливо полагая, что встревать в сердечные дела — только портить.
Зато мать Петра была явно рада их размолвке и при удобном случае старалась поддеть, побольнее уколоть симпатию сына. По всему выходило, что родители не были в восторге от его выбора.
Заметить их неприязнь было совсем не сложно. И Наташа наотрез отказалась бывать в кирпичных хоромах Романовых. Вскоре она прекратила и поездки на «Жигулях» Петра. Слишком пристальные взгляды соседа тревожили ее, портили ей настроение…
Ополоснувшись под душем, Наташа переоделась в пестрый шелковый костюмчик, обула белые босоножки на высоком каблуке и отправилась за подарком. Идти нужно было через все село, причем большая часть пути проходила вдоль глухих кирпичных заборов доброго десятка воинских частей, расквартированных в селе.
Центральная улица Полтавского была, по сути дела, участком тракта на Владивосток, поэтому ее покрывал асфальт.
Петр криво усмехнулся, накрыл ее руку своей, слегка сжал:
— Прощаю, мне больше ничего не остается!
После этого Петр продолжал постоянно бывать у них в Наташины выходные дни, если они совпадали с его выходными, возил ее на своих «Жигулях» на пляж за селом, иногда встречал в городе после работы и отвозил домой. И все же в их отношениях словно что-то сломалось, не было уже прежней открытости и непринужденности…
Бабушка замечала, конечно, что между соседом и внучкой будто пробежала черная кошка, но предпочитала помалкивать, справедливо полагая, что встревать в сердечные дела — только портить.
Зато мать Петра была явно рада их размолвке и при удобном случае старалась поддеть, побольнее уколоть симпатию сына. По всему выходило, что родители не были в восторге от его выбора.
Заметить их неприязнь было совсем не сложно. И Наташа наотрез отказалась бывать в кирпичных хоромах Романовых. Вскоре она прекратила и поездки на «Жигулях» Петра. Слишком пристальные взгляды соседа тревожили ее, портили ей настроение…
Ополоснувшись под душем, Наташа переоделась в пестрый шелковый костюмчик, обула белые босоножки на высоком каблуке и отправилась за подарком. Идти нужно было через все село, причем большая часть пути проходила вдоль глухих кирпичных заборов доброго десятка воинских частей, расквартированных в селе.
Центральная улица Полтавского была, по сути дела, участком тракта на Владивосток, поэтому ее покрывал асфальт.