JК
Колечко с бирюзой :: Мельникова Валентина
Страница: 61 из 94 — А у вас все по-прежнему, ничего не изменилось, только Наталья вон какой красавицей выросла!
Бабушка махнула рукой:
— Вырасти-то выросла, в институт поступила, а ума с воробьиный коготок нажила! Ты бы по старой памяти шефство какое над ней взял, поговорил при случае, пожурил, а то мои слова от нее как от стенки горох отскакивают!
— Попробую, — улыбнулся ей Петр, — только сильно сомневаюсь, что она меня слушать будет!
Осуждающе поджав губы, Анастасия Семеновна взяла подойник и отправилась доить коз, наказав Наташе накрывать на стол. Бабушка бесповоротно настроилась накормить ужином неожиданного гостя, и Петр, хотя до дома ему оставалось не более сотни шагов, согласился остаться. Наташа налила ему борща, подала кружку с молоком. Вернулась бабушка, достала бутыль с домашним вином:
— По случаю встречи не возбраняется и выпить.
Гость и хозяйка выпили, а Наташа отказалась. Во время ужина она в основном помалкивала и украдкой разглядывала Петра.
За годы, что она его не видела, парень заметно раздался в плечах, заматерел. И только густой темно-русый чуб, основательно укороченный стрижкой, по-прежнему свисал на лоб. Теми же были и не слишком густые, но широкие брови, и нос все тот же, чуть коротковатый. Он всегда его забавно морщит, когда смеется, словно собирается чихнуть… Загорелое лицо, голубые с черными стрелочками ресниц глаза ласково смотрели на Анастасию Семеновну. Когда Петр обращался к Наташе, они всегда темнели. И когда она отвечала ему, он, казалось, чего-то пугался и отводил взгляд в сторону. И она от души забавлялась, как бы невзначай останавливая на соседе задумчивый взор, отчего он тут же терял нить разговора и явно смущался.
Бабушка махнула рукой:
— Вырасти-то выросла, в институт поступила, а ума с воробьиный коготок нажила! Ты бы по старой памяти шефство какое над ней взял, поговорил при случае, пожурил, а то мои слова от нее как от стенки горох отскакивают!
— Попробую, — улыбнулся ей Петр, — только сильно сомневаюсь, что она меня слушать будет!
Осуждающе поджав губы, Анастасия Семеновна взяла подойник и отправилась доить коз, наказав Наташе накрывать на стол. Бабушка бесповоротно настроилась накормить ужином неожиданного гостя, и Петр, хотя до дома ему оставалось не более сотни шагов, согласился остаться. Наташа налила ему борща, подала кружку с молоком. Вернулась бабушка, достала бутыль с домашним вином:
— По случаю встречи не возбраняется и выпить.
Гость и хозяйка выпили, а Наташа отказалась. Во время ужина она в основном помалкивала и украдкой разглядывала Петра.
За годы, что она его не видела, парень заметно раздался в плечах, заматерел. И только густой темно-русый чуб, основательно укороченный стрижкой, по-прежнему свисал на лоб. Теми же были и не слишком густые, но широкие брови, и нос все тот же, чуть коротковатый. Он всегда его забавно морщит, когда смеется, словно собирается чихнуть… Загорелое лицо, голубые с черными стрелочками ресниц глаза ласково смотрели на Анастасию Семеновну. Когда Петр обращался к Наташе, они всегда темнели. И когда она отвечала ему, он, казалось, чего-то пугался и отводил взгляд в сторону. И она от души забавлялась, как бы невзначай останавливая на соседе задумчивый взор, отчего он тут же терял нить разговора и явно смущался.