Конец странствий   ::   Бенцони Жюльетта

И когда оттуда же пробежал луч света и остановился на скорчившейся в соломе фигуре, она не заметила этого.

— Мой Бог! Это же она! — прошептал чей-то голос. — Откройте немедленно!..

Луч света превратился в поток, льющийся из большого фонаря в руке тюремщика. Он проник в камеру, разгоняя мрак и вырвав наконец молодую женщину из прострации. Она заморгала и выпрямилась, а в камеру уже вошел человек небольшого роста, в черной сутане, с непокрытой седой головой.

При виде черного одеяния Марианна испуганно вскрикнула, ибо в тюрьме появление священника редко было добрым знаком. Но испуг прошел мгновенно, так как новоприбывший уже устремился к ней с протянутыми руками.

— Марианна! Малютка моя!.. Но что ты делаешь здесь? Ей показалось, что над нею раскрылись небеса, и, потеряв голос, она прошептала:

— Крестный!.. Вы?..

Но радость слишком резко сменила отчаяние. У молодой женщины закружилась голова, и она схватилась за шею старца, который, одновременно плача и смеясь, прижал ее к сердцу. Она бормотала, неспособная еще поверить в такое счастье:

— Крестный! Это невозможно!.. Я грежу…

Видя состояние, в каком находилась его крестница, ее разорванное платье, бледное лицо и взгляд, в котором еще затаился страх, кардинал разразился проклятиями.

— До чего же они довели тебя, негодяи!..

Он продолжал по-русски, изливая свой гнев на тюремщика, который, стоя в двух шагах, с тупостью идиота смотрел на князя римской церкви, обращавшегося с воровкой, как самая нежная мать.