Кречет. Книга III   ::   Бенцони Жюльетта

Оставаться Воганом удобно и выгодно, но как я могу отбросить и забыть красивое имя, которое после битвы при Йорктауне передал мне умирающий отец. Кем я хочу быть: сыном героя или неизвестного пьяницы-пирата? Решено, отныне я снова принимаю имя шевалье де Турнемина и стыжусь, что хоть на миг ради спасения своей жизни мог от него отказаться…»

Служанка, улыбаясь, принесла ему ужин и бутылку вина. Жиль выпил третий стакан и почувствовал, как вместе с вином в него влилась уверенность и сила. Завтра же он пошлет Понго в американскую миссию со всеми документами Джона Вогана. Жиль собирался даже отдать бумаги, сфабрикованные для него Бомарше, несмотря на то, что они могли со временем пригодиться.

Молодой человек с воодушевлением съел омлет и салат и уже приступил к сыру, как вдруг слово, произнесенное за соседним столиком, заставило его насторожиться. Один из мужчин упомянул в разговоре Лаюнондэ. Жиль повернул голову и внимательно посмотрел на своих соседей, но ничего необычного в них не было. Их буржуазная одежда, простая, но добротная, говорила о достатке и скромности. Незнакомцы походили на провинциальных дворян, приехавших по делам в Париж. Лиц их он не видел: один из собеседников сидел к Турнемину спиной и закрывал своего компаньона. Солнце садилось, в беседке плыл зеленый сумрак, голоса стали тише. Жилю приходилось напрягать слух, чтобы расслышать, о чем говорят заинтересовавшие его люди.

— Лаюнондэ, — говорил один из мужчин, — господин Талюэ камня на камне не оставит.