JК
Кречет. Книга III :: Бенцони Жюльетта
Страница: 336 из 400Никакие запреты не могли остановить Марию-Антуанетту, и, если уж она захочет побывать у Королевы Ночи, она обязательно унее побывает.
Кроме того, раскрыть заговор королю — значит подставить под удар Жюдит. Каким бы обманутым и оскорбленным ни чувствовал себя Турнемин, такой поступок он считал недостойным дворянина.
Впрочем, еще есть время, беременная на восьмом месяце королева не выходила, не давала аудиенций и принимала только самых близких друзей. Надо действовать скрытно, через какого-нибудь верного человека сообщить ей об опасности и предупредить, чтобы она ни под каким видом не дала себя завлечь на улицу Клиши.
Кстати, что говорил Керноа? Он говорил об отъезде Ферсена, он говорил, что Ферсен единственный человек, способный заставить слушаться Марию-Антуанетту…
Вместо того, чтобы повернуть коня к аллее Конферанс, Жиль погнал его в сторону Сен-Оноре. Ферсен квартировал у графини де Лятур и скорей всего в такой ранний час должен был находиться дома. Возможно, он еще спит — не беда, Жиль уже не раз вытаскивал его из кровати.
Но, к большому удивлению Жиля, Аксель уже встал. Одетый в домашнее платье, он сидел за столом и собирался приступить к завтраку. Турнемин ворвался в комнату, не дав Свену — преданному слуге и секретарю молодого шведа — объявить о своем приходе.
— Хвала Господу, ты еще здесь! — вскричал Турнемин, увидев друга.
Повернувшись на стуле, Ферсен посмотрел на него удивленно и с некоторым раздражением.
— Когда, в конце концов, ты бросишь привычку сваливаться на голову, словно черепица с крыши при сильном ветре.
Кроме того, раскрыть заговор королю — значит подставить под удар Жюдит. Каким бы обманутым и оскорбленным ни чувствовал себя Турнемин, такой поступок он считал недостойным дворянина.
Впрочем, еще есть время, беременная на восьмом месяце королева не выходила, не давала аудиенций и принимала только самых близких друзей. Надо действовать скрытно, через какого-нибудь верного человека сообщить ей об опасности и предупредить, чтобы она ни под каким видом не дала себя завлечь на улицу Клиши.
Кстати, что говорил Керноа? Он говорил об отъезде Ферсена, он говорил, что Ферсен единственный человек, способный заставить слушаться Марию-Антуанетту…
Вместо того, чтобы повернуть коня к аллее Конферанс, Жиль погнал его в сторону Сен-Оноре. Ферсен квартировал у графини де Лятур и скорей всего в такой ранний час должен был находиться дома. Возможно, он еще спит — не беда, Жиль уже не раз вытаскивал его из кровати.
Но, к большому удивлению Жиля, Аксель уже встал. Одетый в домашнее платье, он сидел за столом и собирался приступить к завтраку. Турнемин ворвался в комнату, не дав Свену — преданному слуге и секретарю молодого шведа — объявить о своем приходе.
— Хвала Господу, ты еще здесь! — вскричал Турнемин, увидев друга.
Повернувшись на стуле, Ферсен посмотрел на него удивленно и с некоторым раздражением.
— Когда, в конце концов, ты бросишь привычку сваливаться на голову, словно черепица с крыши при сильном ветре.