JК
Кречет. Книга III :: Бенцони Жюльетта
Страница: 370 из 400За едой, мой мальчик, ты расскажешь мне о своих приключениях, потому что эти необычные для нашего дома запахи разбудили мой аппетит. Из-за тебя я совершаю грех, но, надеюсь. Бог мне простит и не накажет слишком сурово…
Когда они спускались по старой каменной лестнице, ведущей в кухню. Жиль Наконец спросил о том, что мучило его весь день.
— Я хотел бы узнать это от вас, сударь… Матери сообщили о моей смерти?
— Конечно. Я не мог не сказать ей и специально поехал в монастырь, чтобы повидать ее.
— И… что она сказала?
— Сначала ничего. Мы были в саду монастыря, и она продолжала шагать рядом со мной, не говоря ни слова. Но я знал, что она молилась — четки тихо двигались в ее пальцах. Я уважал ее молитву, и мы обошли весь сад в полной тишине.
И лишь когда дошли до дверей обители, она повернулась ко мне и с гневом бросила: «Если бы он пошел по той дороге, которую я выбрала для него, он был бы сейчас жив!» Ее гнев не обманул меня, я видел слезы в ее глазах. Тогда я сказал ей, что она может молиться о тебе без стыда и оплакивать не незаконнорожденного, а дворянина… Но она крикнула: «Это ничего не меняет!
Ведь я, я остаюсь той, что, согрешив, родила незамужней. Я остаюсь матерью незаконнорожденного! А что касается моего несчастного ребенка, то в своей погибели он сам виноват! Я помолюсь о его душе, но пусть никто и никогда не приходит больше ко мне сюда с соболезнованием и разговорами!..» И она ушла. Тем не менее завтра же я поеду к ней.
— Не надо! — прервал его Жиль. — Не говорите ей ничего! Пусть все остается как есть.
Когда они спускались по старой каменной лестнице, ведущей в кухню. Жиль Наконец спросил о том, что мучило его весь день.
— Я хотел бы узнать это от вас, сударь… Матери сообщили о моей смерти?
— Конечно. Я не мог не сказать ей и специально поехал в монастырь, чтобы повидать ее.
— И… что она сказала?
— Сначала ничего. Мы были в саду монастыря, и она продолжала шагать рядом со мной, не говоря ни слова. Но я знал, что она молилась — четки тихо двигались в ее пальцах. Я уважал ее молитву, и мы обошли весь сад в полной тишине.
И лишь когда дошли до дверей обители, она повернулась ко мне и с гневом бросила: «Если бы он пошел по той дороге, которую я выбрала для него, он был бы сейчас жив!» Ее гнев не обманул меня, я видел слезы в ее глазах. Тогда я сказал ей, что она может молиться о тебе без стыда и оплакивать не незаконнорожденного, а дворянина… Но она крикнула: «Это ничего не меняет!
Ведь я, я остаюсь той, что, согрешив, родила незамужней. Я остаюсь матерью незаконнорожденного! А что касается моего несчастного ребенка, то в своей погибели он сам виноват! Я помолюсь о его душе, но пусть никто и никогда не приходит больше ко мне сюда с соболезнованием и разговорами!..» И она ушла. Тем не менее завтра же я поеду к ней.
— Не надо! — прервал его Жиль. — Не говорите ей ничего! Пусть все остается как есть.