JК
Кречет. Книга III :: Бенцони Жюльетта
Страница: 45 из 400Да и враждебность жандармов к привилегированному положению королевских гвардейцев возникла не вчера. Видимо, этот простофиля тихо радовался, сопровождая в Бастилию такого арестанта.
Улыбка жандарма становилась все тщеславнее и наглее.
— Я рад, сударь, что оставляю вас здесь. Бастилия, конечно, не подарок, но, как говорится, что заслужил, то получай.
И, повернувшись спиной к заключенному, он учтиво приветствовал подошедшего к ним шевалье де Сен-Совера.
Вздохом облегчения встретил Понго возвращение хозяина, без слов было ясно, сколько волнений доставило ему длительное отсутствие Жиля. Он гладил покрывшиеся за ночь жесткой щетиной щеки, щупал руки и ноги.
— Успокойся! — рассмеялся Жиль. — Я цел и невредим. Меня не пытали. Я просто совершил небольшую прогулку…
Он подождал, пока дверь закроется, проверил, не подслушивает ли Гийо, приложил палец к губам и прошептал:
— Все нормально…
Тогда совершенно успокоившийся Понго вернулся в свой уголок у окна и снова затянул Песню Смерти. Турнемин хотел остановить его, но передумал, ведь они еще не выбрались из тюрьмы и смерть по-прежнему была к ним ближе, чем свобода. Предоставив индейцу упражняться в пении, Жиль опустился на кровать и почти сразу уснул.
В конце дня Турнемина разбудили, чтобы перевести в новую камеру. Понго пел, не переставая ни на минуту.
Улыбка жандарма становилась все тщеславнее и наглее.
— Я рад, сударь, что оставляю вас здесь. Бастилия, конечно, не подарок, но, как говорится, что заслужил, то получай.
И, повернувшись спиной к заключенному, он учтиво приветствовал подошедшего к ним шевалье де Сен-Совера.
Вздохом облегчения встретил Понго возвращение хозяина, без слов было ясно, сколько волнений доставило ему длительное отсутствие Жиля. Он гладил покрывшиеся за ночь жесткой щетиной щеки, щупал руки и ноги.
— Успокойся! — рассмеялся Жиль. — Я цел и невредим. Меня не пытали. Я просто совершил небольшую прогулку…
Он подождал, пока дверь закроется, проверил, не подслушивает ли Гийо, приложил палец к губам и прошептал:
— Все нормально…
Тогда совершенно успокоившийся Понго вернулся в свой уголок у окна и снова затянул Песню Смерти. Турнемин хотел остановить его, но передумал, ведь они еще не выбрались из тюрьмы и смерть по-прежнему была к ним ближе, чем свобода. Предоставив индейцу упражняться в пении, Жиль опустился на кровать и почти сразу уснул.
В конце дня Турнемина разбудили, чтобы перевести в новую камеру. Понго пел, не переставая ни на минуту.