JК
Кречет. Книга IV :: Бенцони Жюльетта
Страница: 514 из 517А теперь скорее! Лошадь, Купидон, веди лошадь!
Надо ее догнать!
— А чего ты боишься? — спросил Жиль, побледнев. — Что она снова упадет?
— Нет. Есть кое-что страшнее — отчаяние.
Финнеган бросился к конюшне, а Жиль уже пришпорил коня и бешеным галопом припустил по дороге. Все у него внутри переворачивалось от страха, и вместе с тем он задыхался от счастья: у него будет ребенок! Нет, Жюдит не может так поступить. Не до такой же степени она любит Жиля, чтобы убить себя, а вместе с собой его ребенка!
Турнемин почувствовал соль на губах и понял, что плачет. Ветки хлестали его по лицу, а он мчался и мчался вперед, не разбирая дороги, напрямик по лесам и оврагам… Скорее, скорее, еще скорее!
Губы сами собой шептали обрывки полузабытых молитв, а он все мчался, неистовый охотник в погоне за смертью. Комья земли и клочья травы летели из-под копыт его лошади.
С верхней точки пологой извилистой тропинки, ведущей к бухте, окруженной кокосовыми пальмами, он увидел Жюдит. Она стояла в пышном белом платье на самом берегу, повернувшись лицом к безбрежному океану, а спиной к острову, и светлый силуэт ее на фоне густой синевы казался невесомым облаком, окрашенным сверху закатным солнцем рыжих волос.
Приподнявшись на стременах. Жиль позвал во весь голос:
— Жюдит! Жюдит!
Но он был еще слишком далеко, а ветер с моря относил его голос. Жюдит не услышала мужа.
Он увидел, как она спустила с плеч свое легкое платье и ступила в воду.
Надо ее догнать!
— А чего ты боишься? — спросил Жиль, побледнев. — Что она снова упадет?
— Нет. Есть кое-что страшнее — отчаяние.
Финнеган бросился к конюшне, а Жиль уже пришпорил коня и бешеным галопом припустил по дороге. Все у него внутри переворачивалось от страха, и вместе с тем он задыхался от счастья: у него будет ребенок! Нет, Жюдит не может так поступить. Не до такой же степени она любит Жиля, чтобы убить себя, а вместе с собой его ребенка!
Турнемин почувствовал соль на губах и понял, что плачет. Ветки хлестали его по лицу, а он мчался и мчался вперед, не разбирая дороги, напрямик по лесам и оврагам… Скорее, скорее, еще скорее!
Губы сами собой шептали обрывки полузабытых молитв, а он все мчался, неистовый охотник в погоне за смертью. Комья земли и клочья травы летели из-под копыт его лошади.
С верхней точки пологой извилистой тропинки, ведущей к бухте, окруженной кокосовыми пальмами, он увидел Жюдит. Она стояла в пышном белом платье на самом берегу, повернувшись лицом к безбрежному океану, а спиной к острову, и светлый силуэт ее на фоне густой синевы казался невесомым облаком, окрашенным сверху закатным солнцем рыжих волос.
Приподнявшись на стременах. Жиль позвал во весь голос:
— Жюдит! Жюдит!
Но он был еще слишком далеко, а ветер с моря относил его голос. Жюдит не услышала мужа.
Он увидел, как она спустила с плеч свое легкое платье и ступила в воду.